Вахтер с издевкой – гоооллландского! Новозеландского. Дай пощупать. Я их за свою жизнь столько повидал. Он пощупал край камзола Петра, и изумленно произнес – Поди ж ты , точно голландское сукно. Такое в 36-м годе на експонате было, когда выставку к нам из Голландии привозили. Ты это! Парень! Не серчай. Ошибка вышла. Как на Руси говорится – Гостей встречают по одежке , а провожают по морде.

Тут кого только не ходит. Один раз «Лицедеи» с Полуниным в таких нарядах приперлись….чуть весь музей не спалили. Ты , давай лучше говори, чего в Петровскую одежду вырядился? И поворачиваясь к Меньшикову – а ентот–то , ну ты погляди ! Чистый Меньшиков Алексашка. Меньшиков пробурчал в сторону – а я и есть Алексашка. Выручил всех Ванька Патрислумумбов. Он сунул вахтеру 100-рублевку, и сказал. Да ты не серчай дедушка. Актеры это из театру. Им на «Благодати» на корпоративе играть нужно. Вот и стараются на царя походить. Сотенная с руки арапа испарилась мгновенно. Лицо вахтера размякло. Ааааа актеры. Ну , тогда ладно. Только руками ничего не трогайте. Иван продолжал. Дедушка ты покажи нам старые експонаты. Те, которые еще при самом Петре тут были. И он многозначительно похрустел второй сотенной. Вахтер подобрел еще больше. Он было подбоченился, но , получилось больше, что раскорячился. Поправил завязки шали, затолкал кальсонные штрипки поглубже в валенки, и добавил. Дык, совсем то старых почти не осталось. Чего сгорело при пожаре, чего в 1917 разворовали. Вот разве что из куншутов, струмент зубной Петровский показать. Пошли. Дед закрыл входную дверь на засов и повел экскурсантов в залы.

Вошли в зал , на двери которого красовались золоченые буквы – «Императорский зал». Петр сразу подошел к витрине, за стеклм которой лежали его любимые хирургические инструменты, и зубы, которые Петр , в свое время вырывал у кого ни попадя. Смотри Алексашка – они! А рядом глаза и ухо , которые я из слонового бивня вырезал на Нартовском станке. Хранят. Эх, жаль утром струмента с собой не было, я бы тем лысым пряникам, которые арапа гоняли , быстро бы во ртах прореживание устроил. А помнишь, как я у Яшки Штелина за цельный день кузнецом 18 алтын заработал ? Меньшиков расхохотался. Как же не помнить , Мин Херц? Ты же на них себе башмаки купил. Пол-базара потом обсуждало, что, мол, сам Царь башмаки у них купил. Петр добавил – "Та это ж не просто башмаки, а башмаки, которые выработал я себе тяжелою работою".

А вот гляди, Алексашка – это ж та сосна, которую срубили на месте закладки сего здания. Ну помнишь ? Две сосны, ветвь одной из них вросла в ствол другой так, что не понять, какой из двух сосен она принадлежит!?

Помню! Сохранилась голубушка. Не сгорела!

Петр, бегал из угла в угол, возбужденно размахивал руками.

А это что за шкелет росту неимоверного? Неушто великана Буржуа? Дык мы ж его вроде целиком в музеуме выставили, а тут шкелет один!?

Вахтер почесал макушку и сказал. И откуда , артист ты все это знаешь? Действительно, сгорел Буржуа при пожаре, вот только скелет и удалось спасти.

Петр , не дослушав, дергал Меньшикова за рукав…..ты гляди Алексашка ! А это ж Антошки Левенгука линза с отражательным зеркалом. Помнишь, как показывали своим сиволапым, размножение вшей, и туфлю-инфузорию!? То-то ахов было.

Меньшиков вновь залился смехом. Ужо помню, как фрейлины краснели, на сих вшей размножающихся гдядючи!

Вахтер , видя , как они оба машут руками, набычился , и сказал. Ну, будет. Ишь развопились, как павьяны на току. Цыц говорю, а то голову Монсову с Гамильтоншей покажу, враз замолкнете.

Арап быстро всунул вахтеру очередную сторублевку и многозначительно поглядел на часы. Петр заинтересованно спросил его. А чего это за компас у тебя на руке Ванятка?