из гибких ивовых веток, пропустив их через жабры. К полудню они вернулись в лагерь с добычей. Джо показал Уилл у, как можно использовать плоские камни, уложенные в костер, вместо сковородок. Часть рыбы они зажарили на вертеле, взяв для этого молодые зеленые ветки; дело кончилось настоящим пиром из форели с черничным десертом. Остаток дня ушел на сооружение каменной коптильни: это была, в сущности, дымовая труба в три-четыре фута высотой, с отверстием внизу – очагом. Внутри трубы были устроены решетчатые полки из зеленых веток, на которые ребята разложили выпотрошенную, распластованную рыбу. Внизу разожгли небольшой огонь и набросали сверху полоски зеленой коры тсуги и сырой ивовой щепы, которые дали густой дым. Таким нехитрым способом мальчики вскоре на ловили и закоптили уйму рыбы, аккуратно сложили ее в берестяные туеса и, выбрав местечко посуше, развесили на соснах на безопасной высоте. Джо объяснил Уилл у, что, поскольку туеса подвешены на свитых из молодой коры веревках так, что могут свободно раскачиваться, никто из лесного народа на них не позарится из опасения, что это ловушка.

На другой день ребята отправились к большой березе, белевшей меж двух скал на склоне горы. Острыми кремневыми осколками они сделали на ее коре надрезы, после чего оторвали несколько двух- трехфутовых кусков этого превосходного материала. Наружная сторона бересты была сухая, жесткая и белая как мел, зато внутренняя представляла собой слои мягкого луба нежного желто-розового цвета. Из бересты мальчики свернули пару больших кулей, напоминавших классическое изображение рога изобилия, отправились на старое пожарище и наполнили их ягодами черники и голубики разных видов (Уилл классифицировал их на ходу). Вышел почти бушель. Разложив урожай на полосах бересты на хорошо прогретой солнцем скале, ребята вскоре смогли получить отличные сушеные ягоды, которые они убрали в туеса так же, как сделали с копченой рыбой.


Глава IV

Смертельная ловушка

– Вставай! – воскликнул Уилл, поднимая голову с заменявшей подушку горки хвои. Краешек солнца только-только показался над Черной горой.

– Вставай, говорю! – вновь потребовал он, сопровождая для убедительности слова легким пинком в ребра Джо, прямо под слоем хвои.

– Зачем? – фыркнул сквозь сон индеец.

– А затем, – объяснил Уилл, – что сегодня величайший день в году, и я не хочу, чтобы ты упустил хоть минуту. Потому что, Джо, это мой день рождения!

– Хмм, – пробормотал Джо, – плохой день, очень плохой. Я буду спать и постараюсь забыть про это. Не буди меня. – И Джо свернулся в клубок, при этом ловко подгребая под свою голову бо́льшую часть Уилловой кучки сосновых иголок.

– Ах, плохой! – возмутился Уилл. – Я тебе покажу плохой день! Я тебя сейчас разбужу! – и он мощным рывком выдернул Джо из хвойной постели и покатил его прямо к речке. Индеец брыкался и вопил, но Уилл не отставал от него – докатил до берега и, сильно подтолкнув напоследок, отправил товарища по мягкому глинистому склону прямо в воду. Джо плюхнулся в реку с громким плеском и еще более громким криком.

– Это тебя научит с уважением относиться к одной из величайших дат в американской истории! – сказал Уилл, возвышаясь над берегом. Он ждал, когда Джо вынырнет. Однако с момента, когда последний плюхнулся в вод у, он больше не показывался. И сколько Уилл ни вглядывался в темную пенистую воду, он не мог разглядеть товарища. Через полминуты Уилл уже начал всерьез беспокоиться за Джо. Он наклонился, готовясь нырнуть, и вдруг его крепко схватили сзади. Джо проплыл под водой до переката у нижней части запруды, там, не всплывая, обогнул валун и бесшумно выбрался на берег. Затем он обошел запруду кругом и, подкравшись, атаковал зазевавшегося приятеля.