Не припомню, чтобы мы с Крисом говорили так долго. За весь прошлый год максимум нашего общения заключался в том, что он как-то раз поднял мой карандаш, когда тот укатился. Но последнее, чем я хочу заняться этим вечером, так это танцевать с пьяным Эвансом. Хотя все говорит о том, что это и есть мой предел возможностей.

– Так что насчёт зажечь со мной? – он снова обдает меня кислым дыханием.

К черту пределы! Не для того я целую неделю себя изматывала, чтобы «зажигать» в компании Эванса.

– Что-то как-то… – мои слова тонут в мощном басе, от которого сотрясается пол, оставшееся пиво в бутылке и мои внутренности. По ощущениям, это напоминает лёгкое землетрясение.

– О-о-о! – восторженно рычит парень. – Это очень крутое дерьмо, врубаешься?! О, да! – Он начинает пританцовывать, а я хочу заткнуть уши, потому что у этого трека с музыкой столько же общего, сколько у меня и Альберта Эйнштейна. – Тебя качает этот бит? Да, вот так, детка… – Крис хватает меня за бедра обеими руками, и я отшатываюсь от него. – Эй, Селин, давай, ну же! – снова наступает, и я просто разворачиваюсь и почти бегу от него через гостиную, расталкивая танцующих. – Куда ты?! – последнее, что слышу от Криса.

Меня захлестывает возмущение. Ну что за манеры! Мы говорили меньше двух минут, а он уже успел меня облапать!

Пропуская двух девушек в купальниках, я выхожу во дворик у бассейна. Окинув взглядом всех, кто находится в воде, замечаю, что, за исключением Уилла, там одни девушки. В общей сложности, включая Ханну и Стефани, их человек десять. Что примечательно, среди них нет ни одной толстухи. Вот она – наша прославленная американская толерантность!

– Ну все! Держитесь, девчонки! – раздаётся голос Уилла.

Перевожу взгляд на него. Он стоит у борта бассейна, пока одна из девушек завязывает ему глаза черной банданой.

Затем игроки разбредаются по бассейну. Заметив меня среди зрителей, Ханна машет мне рукой.

– Марко! – кричит Уилл. Разведя руки в сторону, он неуверенно двигается поперёк бассейна.

– Поло! – отвечают девушки недружным хором.

Несколько минут ничего не меняется. Уилл продолжает ходить по бассейну, пытаясь поймать девушек, а те, крича свое «Поло!», то расходятся в стороны, то сбиваются в одну кучу. При этом все визжат и смеются, как ненормальные. Я замечаю счастливую улыбку Ханны и озорной блеск в глазах, когда она смотрит на Уилла. Да она только на него и смотрит.

И я совсем не удивляюсь, когда Уилл каким-то чудесным образом загоняет Ханну в угол бассейна. Обняв ее одной рукой, он стягивает с себя бандану. А от того, что происходит потом, у меня просто дыхание останавливается. Я глазам своим не верю! Зато теперь мне становится понятно, о каких новых правилах говорила подруга. Уилл не просто целует Ханну! Он же пожирает ее! Я даже отсюда вижу, что он делает своим языком во рту моей подруги, и нервно сглатываю. Кто-то одобрительно свистит, другие аплодируют. Одна Ковальски, как всегда, недовольна происходящим. Ещё бы! Диана – одна из ее верных собачонок. А тут Уилл на глазах у всей школы целует взасос не просто какую-то старшеклассницу, а девушку из команды по плаванию!

После поцелуя Ханна вся светится от радости. И я ее прекрасно понимаю. Не знаю, что было бы со мной, если бы Логан поцеловал меня вот так у всех на виду. Мне бы наверняка потребовалась реанимация или срочная психотерапия. Но я об этом даже мечтать не смею.

Затем Уилл завязывает глаза Ханне, а в бассейн вместо девчонок прыгают парни. И теперь у Ханны есть все шансы на то, чтобы поцеловать сегодня еще кого-то.

«Не многовато ли впечатлений от одного вечера?!» – так и хочется крикнуть ей.