Фрагмент песни сохранился также в рукописи АМ 748, а несколько строк – в «Младшей Эдде».

Эта песнь имеет то общее с предшествующей, что ее основное содержание – различные мифологические сведения, сообщение которых мотивируется в обрамляющем рассказе. Но только здесь обрамление – в прозе, а основная часть состоит не из вопросов и ответов, а из монолога Одина (Гримнира). Обрамляющий рассказ о двух братьях известен также из «Истории лангобардов» Павла Диакона (VIII в.) и имеет параллели в «Илиаде» и в сказках разных народов. Мифологические сведения, сообщаемые в основной части, очень разнообразны: здесь и перечень жилищ богов, и описание Вальхаллы и ее обитателей, и перечень рек, и перечень коней асов, и описание ясеня Иггдрасиль и его обитателей, и сведения о сотворении мира, и перечень имен Одина. Очевидной внутренней связи, да и связи с обрамляющим рассказом, во всем этом материале как будто нет, и это доставило много хлопот толкователям. Песнь и в метрическом отношении не единообразна. Делались попытки восстановить песнь в ее «первоначальной цельности» и с этой целью устранялись как интерполяции все строфы, не имеющие отношения к основной фабуле (до сорока строф из сохранившихся пятидесяти четырех!) М.Ульсен был первым, кто истолковал «Речи Гримнира» как единое целое в том виде, в каком песнь сохранилась. Мифологические сведения, сообщаемые Одином, он посчитал галлюцинациями, вызванными пыткой, а перечни имен – заклинаниями. Таким образом, ситуация оказывается близкой к камланию шаманов (см. прим. 115 к «Речам Высокого»). Фрис признает, что в «Речах Гримнира» строфы с мифологическими сведениями и перечнями имен играли важную (магическую) роль, но он устанавливает в песне переплетение двух первоначально самостоятельных фабул. Крапп связывал рассказ, обрамляющий песнь, с обычаем сжигать колдунов и ведьм и соответствующим бродячим сюжетом.

Песнь обычно относят к концу языческой эпохи. Впрочем, Хойслер истолковал ее как и «Речи Вафтруднира» (см. комментарий к этой песни), т. е. в качестве создания христианской эпохи.

Песнь сохранилась также в рукописи АМ 748, а треть ее – в «Младшей Эдде». Непоследовательность в нумерации строф 23–24 отражает перестановку в издании С. Бюгге.

Сюжет песни – история любви бога Фрейра к Герд, дочери великана Гюмира. Песнь отличается лиризмом и законченностью формы. В ней много действия, хотя повествовательных стихов нет совсем: она вся состоит из речей персонажей, а именно речей Скади (матери Фрейра), Скирнира (его слуги), Фрейра, пастуха, Герд и ее служанки. М.Ульсен доказывал, что «Поездка Скирнира» – это культовая языческая песнь, которая исполнялась во время весеннего праздника соединения бога солнца с богиней земли. Имя Герд он истолковывал, как огороженное поле. Берта Филлпоттс шла еще дальше: она утверждала, что «Поездка Скирнира» – это текст культовой драмы. Но другие находят, что игривый тон песни не вяжется с этим, указывают на следы влияния ирландских сказок и относят ее к христианской эпохе.

Вершину действия образует в песни заклятье, которое произносит Скирнир, чтобы заставить Герд полюбить Фрейра (строфы 26–36 и особенно 32–36). По общему мнению, это заклинание повторяет (не только по содержанию, но и по строю стиха и синтаксическим особенностям) те заклятья, которые бытовали в устной традиции в языческие времена.

Песнь сохранилась также в рукописи АМ 748.

Скирнир значит «сияющий».

«Песнь о Харбарде» принадлежит к так называемым песням-перебранкам. Перебраниваются в данной песни два персонажа: Тор в виде странника с корзиной на плечах и перевозчик, в котором нетрудно узнать Одина, хотя он называет себя Харбард (что значит «седая борода»). Ни в одной из песен «Старшей Эдды» очеловечивание богов не зашло так далеко, как в «Песни о Харбарде». Странник и перевозчик – это живые человеческие типы, изображенные с большим реализмом и юмором. Если песнь и не была текстом комедии, она – несомненное приближение к комедии. Можно предполагать, что прообразом такой перебранки был обычай «сравнения мужей». Обычай этот состоял в том, что два участника пира похвалялись своими подвигами, стараясь посрамить друг друга. Следы этого обычая есть, по-видимому, и в русских былинах.