Вступительная лекция его и в Киевском университете была посвящена вопросу «О значении и происхождении слова». Плодом изучения его русской речи по сравнению с западнославянской было «Критико-историческое исследование о русском языке»; сюда же нужно отнести его «Начатки русской филологии».

Впоследствии, под влиянием оживления, внесенного в этот вопрос трудами И. И. Срезневского и П. А. Лавровского, Максимович снова вернулся к исследованиям об исторической судьбе русского языка и происхождении малорусского и выступил горячим защитником существования «южнорусского» (украинского) языка и противником мнений своего «северного» друга М. П. Погодина; так возник известный спор между «южанами» и «северянами» о древности украинского языка.

Максимович напечатал свои «Филологические письма к М. П. Погодину» в «Русской беседе» за 1856 год и «Ответные письма к нему же» в «Русской беседе» за 1857 год.

В области истории русской словесности Максимович интересовался, с одной стороны, древним периодом нашей словесности, в особенности «Словом о Полку Игореве», с другой – памятниками южнорусской письменности, которые изучал преимущественно с библиографической стороны.

Его труды в этой области:

«История древней русской словесности»,

«О народной исторической поэзии в Древней Руси»,

«Песнь о Полку Игореве»,

«К объяснению и истории Слова о Полку Игореве»,

«Книжная старина южнорусская»,

«О начале книгопечатания в Киеве»

и др.

И пока профессор М. Максимович баловался историей словесности споря по разным пустяковым поводам с чисто великорусскими профессорами, его работы никакого вреда самой истории не приносили.  Но дальше как говорится больше!

И вскоре М. Максимовича занялся исследованиями по древнерусской и украинской истории вообще!

Тут уместно было бы задаться и вопросом, а может ли дипломированный профессор ботаники занимается историческими исследованиями? И можно было бы поспорить на эту тему. Но я скажу, что может занимается, но до тех пор, пока его «выводы» соответствуют установленным и мировой историей научным критериям, хронологии и квалификации.

А если он пытается как в ботанике, применить натурфилософию к истории и заменить иностранную научную терминологию русской, а историческим лицам поменять их имена на славянские, то ему противопоказано занимается историей. От этих занятий больше вреда чем явной пользы…

А биографы С. Максимовича только подтверждают мой вывод предостережение и вот так славословят нашего профессора.

«Здесь он занял ещё более видное место, чем в филологии: его по справедливости должно признать патриархом украинской историографии.

Как украинский язык и словесность он выводил из древнерусского языка и словесности, так и украинскую историю он генетически связывал с древней киевской, а украинскую народность – с древними русичами.

Этому последнему вопросу отчасти посвящена его статья «О мнимом запустении Украины в нашествие Батыево и населении её ново пришлым народом», основной вывод которой усвоен и развит более поздними историками Украины.

В своей работе «Об употреблении названий Россия и Малороссия в Западной Руси» Максимович пишет: «Не очень давно было толкование о том, будто Киевская и вся западная Русь не называлась Россией до её присоединения к Руси восточной; будто и название Малой России или Малороссии придано Киевской Руси уже по соединении её с Русью Великой или Московской.

Чтобы уничтожить навсегда этот несправедливый и нерусский толк, надо обратить его в исторический вопрос: когда в Киеве и в других западнорусских областях свое народные имена Русь, Русский начали заменять по греческому произношению их именами Россия, Российский?