– Говорили же нашему голове, что даны – это собаки, нелюди, – присоединяется к разговору Борислав. – Да как по-другому дела вести?

– Тебе, похоже, вправду головешку отшибло накрепко? – Мирослав вздыхает. – Мне бы так… такое не забывается.

– Нападение я помню, братцы, – я нарочито касаюсь раны. – Просто смириться никак не могу. С чего бы собакам этим нападать, никак сообразить не могу. А что башку отшибло, это правда… вот вас вспомнить не могу, – с прищуром обвожу братьев взглядом, делая вид, что припоминаю. Мне с такой то раной беспамятство может с рук сойти.

Разумеется, что ни того, ни другого я не видел раньше, но сейчас важно отыграть по Станиславскому, чтобы братья ни в чем меня не заподозрили. У них все еще свежи воспоминания о том, как я на их глазах «воскрес» прости господи упырем. Получается убедительно:

– Ну ты скажешь, они тоже от куска арабского долю хотят, – хмыкает Мирослав.

– Да кто же им даст, – зло шипит Борислав.

– А что до нас, неудивительно, что не помнишь, ты, видать, братец пришлый, не ладожский.

– Угу, – быстро поддерживаю зарождающуюся легенду.

– Словене мы ильменские, коренные ладожане. – поясняет Борислав. – Сам то кто? Мирослав хоть и говорит, что видал тебя в Ладоге, а я тебя среди городских не припомню.

– Так говорю ж, пришлый. В Ладоге первый день был, – нагло вру. – Бежал, чтобы в рабство не попасть.

Борислав вымеряет меня взглядом.

– Кто тебя возьмет в рабы хворого, – ухмыляется он. – Мороки больше. А чего хотел то в Ладоге? Зачем пришел?

– Как че, бурлаком податься на пороги волховские, – пожимаю плечами, докручивая свою легенду.

– Вон оно, ну бурлаки это дело нужное, – соглашается Борислава.

– К Дешевъко хотел попасть что ли? – спрашивает Мирослав.

– Да, – соглашаюсь, хотя понятия не имею кто это такой. Кликуха такая или имя, из разряда «как у меня»?

– Почему к нам не пошел, чем мы тебе не по нраву пришлись?

– Э-э-э…

Выходит мои собеседники имеют отношение к бурлакам, неужто торговцы? У кого еще интерес на Волхове?

– Да с того, что Дешевъко платит сверху, от чего же еще, – Борислава зло пинает камушек лежавший на земле. – Ты бы тоже, Мирослав платил, коли так тебя зажали.

– Я вообще думаю, что это Дешевъко собак на Ладогу навел, потому что сам ушлый и с такими же ушлыми только может договориться, – заявляет Мирослав.

Слушаю внимательно, впитывая информацию как губка. Вон как интересно поворачивается. Выходит, я повстречал необычных ладожан, а из тех, кто занимается торгом с арабами, для того нанимает викингов в охрану «путей сообщения». Самая настоящая славянская элита. И выходит я стал свидетелем разборок в духе девяностых между Мирославом и Бориславом и неким Дешевъко, которые подобно Толе Уверенному являются авторитетными бизнесменами этого времени и держат в своих руках торговые пути с арабским миром.

Выходит, атака захватчиков, этого самого Рюрика Ютландского ничто иное, как внутренний междусобчик «бизнесменов» из девятого века. По крайней мере, все именно так со слов братьев. Ни о каком вокняжении Рюрика речи не идёт.

– Ладно, че гадать, – Борислав отмахивается. – Пустой разговор, с Дешевъко мы еще потолкуем по свойски.

– И куда вы теперь путь держите? – осведомляюсь у братьев, а то, что Дешевъко это пидор – я уже понял.

– Точно не местный, – усмехается Мирослав. – В Новгороде месяц другой отсидимся, эти собаки туда не сунутся, подождем пока наши наемнички подойдут и порешают со своими соплеменниками. Что еще делать? Зря что ли деньги им платим?

– Потом и в Ладогу воротимся, – подтверждает Борислав. – Не в первой.

– В Новгород? – переспрашиваю.