– Предпочитаю не посвящать в личную жизнь посторонних.

– Даже если твоя личная жизнь – фиктивная?

Я вижу в глазах Мирославы вызов. Но она даже не представляет, насколько улучшила мое настроение своим согласием. Теперь мне все кажется куда более красочным. Почему-то не сомневаюсь, что у нас всё получится.

Улавливаю растерянность, когда склоняюсь и тянусь к ее лицу. Коротко прижимаюсь к губам и тут же отрываюсь.

Черт, приятно.

Надо будет как-то отключить телефон и была не была.

– Разве похоже, что моя личная жизнь – фиктивная? – я снова подталкиваю ее в переговорную, сдерживая смех и желание прижать ее тело к своему, чтобы поцеловать уже иначе – по-настоящему.

Приходится напоминать себе, что вообще-тоя позвал ее для обсуждения условий нашей сделки.

Вадим подготовил для нас идеальный договор.

Мира присаживается за стол. Она немного зажата, совсем не горит уверенностью. Время от времени поглядывает на дверь, словно собирается сбежать. Чтобы нам никто не помешал, а ещё чтобы птичка не выпорхнула раньше времени, я поворачиваю защелку на замке.

– Итак, – начинаю, прочищая горло, – хочу, чтобы ты ознакомилась с договором. Если тебя все устроит, подпишем его прямо сегодня. У отца юбилей через неделю намечается, хочу чтобы на мероприятие мы уже вместе пришли.

– Это странно, Рома. У нас отношения фиктивные, а ты мне договор предлагаешь, словно мы в шаге к свадьбе и нуждаемся в брачном контракте, – хмурится она. Ей эта затея не нравится.

– Я всего лишь хочу подстраховаться, Мира. Чтобы не получилось, что сегодня я представляю тебя отцу как свою невесту, а завтра ты скажешь мне, что передумала и бросишь разбираться со всем этим в одиночку, – выходит резко и я сразу же жалею о сказанных в порыве вспыльчивости словах. Потому что взгляд Миры тускнеет, а губы превращаются в тонкую линию.

– Ну, давай тогда этот свой договор, – она откидывается на спинку стула и выжидающе смотрит на меня.

– Да, конечно, сейчас, – я нахожу на телефоне файл и подключаюсь к принтеру, чтобы распечатать. Гробовую тишину в кабинете разрезает звук пожирающего белые листы принтера.

Ловлю себя на том, что происходящее раздражает не только Мирославу, но даже меня самого.

Если Мира думает, что мне доставляет дикое удовольствие необходимость обсуждать с ней нюансы нашего сотрудничества, она ошибается. Куда приятней было бы сейчас закрыть жалюзи, оставить горячие листы остывать в принтере, а драгоценное время обеденного перерыва потратить на то, чтобы исследовать её пальцами и губами. Она, блин, манит.

В голове мелькают картинки Миры на вот этом стеклянном столе. Я практически слышу тихие стоны, которые срываются со сладких губ…

Но беру себя в руки, забираю из принтера распечатки и кладу несколько листов перед Мирой.

Сам занимаю место напротив нее. Нужно держать себя в руках. Всё успеется.

Она быстро пробегается взглядом по строчкам, хмурится, изучает внимательно и пристально. Нетерпение с моей стороны нарастает. Слишком долго она его читает. Смотрю на часы, потом снова на Миру.

– Я не согласна, – наконец-то поднимает она голову и прожигает меня взглядом.

– Прости, с чем не согласна? – прищуриваюсь я, внимательно рассматривая девушку.

– С некоторыми пунктами. Вот, например, – она берет лист и подносит ближе к лицу, – пункт три точка два. Здесь говорится, что я не могу во время нашего соглашения встречаться с другими мужчинами, ходить на свидания, флиртовать и все такое.

– И с чем ты здесь не согласна? – вслед за неудовлетворенностью во мне просыпается злость, которую приходится точно так же гасить. Из всех пунктов Мира выбрала для протеста чуть ли не единственный, который Вадим вписал по моей просьбе.