Эрик улыбается и тянется за телефоном, быстро набирает кому-то сообщение. Всё же левая рука у него ведущая. Только сейчас осеняет, что я поступила слишком опрометчиво, отдав Жанне свои документы и карточку. Этот человек не захотел доверять мне свою жизнь, а я так легко вверила ему свою? Вдруг он привез меня в какой-нибудь притон и здесь надо мной будет издеваться по меньшей мере дюжина человек?
— Думай не так громко, — спокойно произносит Эрик и отрывает взгляд от экрана. — Не то у меня тоже волосы встанут дыбом от твоих мыслей и испуганных глаз. Они и так у тебя большие, но сейчас и подавно грозят выпасть из орбит. Друг у меня здесь работает. Называет это место вертепом. Созвучно с борделем, но не оно, — поясняет он, хищно прищурившись, и приподнимает уголок губ.
Я непроизвольно дергаю ручку двери. На эмоциях. Улыбка Эрика становится шире. Карие глаза красиво блестят в приглушенном свете.
— Передумала? — осведомляется он, приподняв одну бровь.
— Нет, — уверенно отвечаю я, беря себя в руки, но внутри не перестаю крутить мысль потихоньку смыться домой.
И вовсе не от страха, что меня ждет дюжина извращенцев в незнакомом месте, а потому что присутствие Эрика сильно волнует и вызывает необъяснимый трепет.
3. 3 глава
— Как зовут друга? — спрашиваю я и нарочно громко хлопаю дверью, выходя на улицу.
В отместку. А еще интересно понаблюдать за реакцией моего нового знакомого. Когда я так делаю с Даниной машиной, он жутко бесится и каждый раз обещает выдернуть мне руки.
— Патрик, — бросает через плечо Эрик и даже бровью не ведет.
Ставит машину на сигнализацию и идет к высотке уверенным шагом.
Встряхиваю головой, чтобы избавиться от мысли, что у везунчика железная выдержка и слишком мощная комплекция. Если навалится весом своего тела, то вероятнее всего, будет нечем дышать и я умру от недостатка кислорода. Отвожу глаза от широкой спины и узких бедер и направляюсь следом. Эрик мне ничего в коктейль не подсыпал? Что за бредовые мысли?
Заметив вывеску, скептически морщусь. Действительно «Вертеп». Но не бордель. Тату-салон.
— Хочешь набить себе рисунок?
— Попробовать для начала. Если затянет, то у меня масса идей. Вот здесь, — показывает Эрик на руку, — шкалу заряда с тремя делениями. Тут, — кивает на левое плечо, — абстракцию, эскиз уже есть. На спину — надпись на латыни, и если место останется, то сапсана в полете.
— Много задумок. Но тату делать больно.
Эрик протягивает руку и убирает прядь волос с моего лица. Прищурив глаза, смотрит на меня. Взгляд у него красивый. С чертовщинкой.
— Есть опыт?
Я киваю.
— Что-то личное или просто порыв?
— Личное, — отвечаю я, чувствуя, как по коже снова начинают ползать мурашки, когда Эрик опускает глаза на мои ноги, обтянутые чулками, осматривает запястья и голые участки тела.
Не хочу говорить, при каких обстоятельствах сделала татуировку и в каком месте оставила несмываемый отпечаток, но ведь он всё равно увидит. Если дойдет до секса.
— Грудь. С левой стороны.
— Кто-то близкий? — интересуется везунчик.
Вспоминаю, как Даня говорил что нужно было Эрику сиськи показать, чтобы мы в выигрыше остались. Его слова всё же оказались пророческими. Я подхожу ближе к вывеске, от которой исходит свет, и опускаю вырез платья и кружево черного белья до того места, где скрывается знак бесконечности. Рисунок красивый, аккуратный и четкий. В этой отметине отчасти моя душевная рана и щемящая боль.
Эрик несколько мгновений рассматривает татуировку и поднимает глаза к моему лицу. Никак не комментирует, но теперь моя очередь сказать эти слова.
— Думай тише. Это не то, чем кажется. Никакой неразделенной любви или чего-то подобного.