– Прекрати паясничать, – цыкнул Эттвуд и щелкнул пальцами, избавляя их и от этого видения.

Елене сложно было признаться в этом себе самой, но расставаться с графом не хотелось. Она проигнорировала подставленный им локоть. Почти с разбега ввалилась в экипаж. Лошади тронулись, она не глядела в окно. По ощущениям, его поцелуи оставили следы где-то внутри нее.

Глава 21. Укушенный

Энтони Эттвуд (сумрачный демон нового дня)

Эта ночь получилась еще хуже, чем предыдущие. Проклятая собачонка, которую завела Елена, вцепилась ему в лодыжку. Да, это он предупредил девушку, чтобы не убирала животину из спальни. Пусть эта болонка спит рядом с ней на подушке – меньше проблем, решил Энтони. Но так он рассуждал в нормальном трезвом состоянии. Ночью же, погружаясь в полусон, он почти не контролировал темную сущность.

Просыпался настоящий Марбас. И тот совершенно не понимал, почему девчонка, к которой демон проложил дорогу, свободна от него. Почему он не может завладеть ее телом, воцариться в сознании. Демоны питались чистой энергией. А из избранницы бил настоящий фонтан. И много света – не кристаллизованного, как у обитателей чертогов, а настоящего, живого. Без такого субстрата темная материя пожирала сама себя.

И демон подошел близко. Он почти коснулся ее волос. Скорее всего этому способствовала укрепившаяся связь. Елена сама надела кольцо, ответила на поцелуй, откликнулась на зов. Последние препятствия между ними рухнули. Дело уже шло к рассвету; она услышала, как он повторял ее имя, и проснулась. Сначала ее глаза привыкали к полумраку, затем расширились, когда узнала Эттвуда.

При этом она не издала ни звука. Только уселась на простынях, сминая пальцами безразмерную сорочку. Почему девиц принято облачать в эти чудовищные балахоны, глухо закрывающие все самое интересное вплоть до ключиц? Расчет на то, что голыми пятками мужчину нынче не соблазнишь? Он тоже остановился, прикидывая с какой стороны подступиться. Просто задрать этот сатиновый колокол – тогда он не увидит ее лица. Сзади должны были находиться завязки, как у передников, но Елена охнула и уперлась лопатками в стену.

И в тот же миг ему под ноги выкатился маленький шерстяной монстр. От каких-то тетушкиных приятельниц, навещавших ее в поместье, он слышал, что мопсы не кусаются. Мол, не настоящая это собака. Но засранец ухватил так, что демон подпрыгнул и с трудом удержался, чтобы не запустить этот яростный комочек прямиком в стену. Нехорошо уничтожать то, что дорого Елене. Странно, что хотя бы это сохранилось в рогатой башке, в которой громко пульсировало лишь одно слово: «Моя, моя, моя, моя».

Елена ойкнула и окончательно пришла в себя. Зубастый крокодил одним махом оказался у нее на руках, а граф потирал лодыжку в собственной кровати. Заляпал кровью белоснежные простыни, словно… Впрочем, это все неважно. Что теперь думала о нем девушка. Что он насильник? Озабоченный бес? Ведь он по ее глазам прочитал, что она заметила жажду, которая его съедала. Бездна, ну что за идиот!

Мог бы надеть на себя, отправляясь спать, несколько сдерживающих цепей. Привязать разгульный разум к собственной комнате. Вместо этого он тешил самолюбие тем, что считал, что полностью все контролирует. Немного поиграет – и отпустит… Так ему и надо! Никак не выходит вызвать в ней доверие, которым ничтожная тряпка Эккерсли так свободно пользовался.

Но девушка в чем виновата? Она-то почему должна вздрагивать – что в его присутствии, что засыпая у себя в кровати. Примерно с такими мыслями Эттвуд вышел к завтраку этим утром. Ему доложили, что экипаж, который доставит обеих дам в его загородный особняк, уже выехал за пределы Мидса. Да и он мог в этом убедиться, просканировав собственный перстень.