– Они шьют одежду для богатых, – пробормотал мальчик. – Одна моя знакомая работала здесь, но всех прогнали без всяких причин.

Софи надеялась, что эта девушка догадалась обратиться в «Общество портных». И вообще, следовало узнать, что случилось с уволенными швеями. Но сейчас ей было не до этого.

– Пока мы с его милостью будем в магазине, посторожи лошадей. А также внимательно наблюдай за всем происходящим. Если увидишь что-нибудь необычное, громко свистни. Выполнишь работу как следует, и я сделаю все, что обещала. Договорились?

– Честно?

– О боже, – пробормотал Лонгмор. – Ну и наглость у этого отродья.

– Я похожа на обманщицу? – спросила Софи.

Мальчик молча уставился на нее. Потом заявил:

– Да, похожа. Не говоря уже о том, что хватаете за руку, как щипцами!

– А ты и впрямь умен, – улыбнулась Софи. – Поверь, я тебя не обману.

Она отпустила руку мальчика, и тот стал картинно массировать «больное место» и проверять, не сломаны ли кости. При этом мальчишка ворчал что-то про «спятивших баб» и «бесчеловечных лордов».

– Перестань! – велел ему Лонгмор. – Я не собираюсь находиться здесь целый день. Либо берешься за работу, либо нет. Решай. У меня нет времени с тобой торговаться.

– Будьте собой, – наставляла Софи Лонгмора, когда он присоединился к ней после долгой беседы с Фенуиком, вероятно, о лошадях и о том, что будет с мальчишкой, если он что-то сделает не так.

– Самим собой? – удивился граф.

– Да, мне так нужно, – ответила Софи. – повторила она. – Оставайтесь лордом Лонгмором. Старшим сыном леди Уорфорд, любимой заказчицы Даудни.

Граф ненадолго задумался, потом спросил:

– Но мне ведь нужно делать вид будто вы – Глэдис, верно? А что делать, если вас узнают?

– Все равно оставайтесь собой и смейтесь над ситуацией.

– Это было бы нетрудно, если бы и вы были собой. Но с Глэдис совсем другая история…

– Ничего страшного. Ведите себя, как обычно. И не беспокойтесь ни о чем.

С этими словами Софи решительно шагнула к парадному входу. Граф тут же прошел вперед и открыл перед ней дверь.

Мысленно Софи уже превратилась в кузину Глэдис – некрасивую, неуклюжую и чувствительную к оскорблениям. Переступив порог, она поджала губы и осмотрелась. Следовало сразу дать понять, что ей не так-то легко угодить.

И в то же время она по-прежнему оставалась Софи Нуаро, оценивавшей окружающее пытливым взглядом… и очень удивившейся. Пожалуй, она даже немного встревожилась…

Хотя нигде не могли соперничать со вкусом обстановки в «Мэзон Нуар», Даудни все же попыталась. Стены были недавно выкрашены в бледно-персиковый цвет, и кто-то даже взял на себя труд искусно задрапировать все тканями, висевшими также и на больших кольцах около витрин. Остальные же лежали на прилавках и выглядели так, словно их только что разворачивала нетерпеливая заказчица. Кроме того, на столе лежала книга с модными картинками, так и манившая к себе. Удобные стулья стояли небольшими группами, придавая комнате вид частной гостиной. А на маленьких столиках лежали журналы «для леди» и «для джентльменов». В результате демонстрационный зал, хотя и не такой безупречно чистый, как в «Мэзон Нуар», стал гораздо привлекательнее. Объяснение же этих перемен находилось за прилавком.

Оказалось, что Даудни наняла француженку – хорошенькую, элегантную и грациозную. Ее светлые, красиво уложенные волосы были прикрыты великолепным кружевным чепцом. При виде Софи в образе Глэдис она не переменила позу, но ее улыбка слегка дрогнула. А светло-карие глаза с явным облегчением посмотрели в сторону Лонгмора.

Да, как ни старалась француженка, ей все же не удалось скрыть презрение, которое она испытывала к «бедняжке Глэдис». А ведь ей следовало встретить ее с восторгом – словно она была королевой Аделаидой. Сюда наверняка приходило немало угрюмых и уродливых заказчиц, мало чем отличавшихся от мнимой Глэдис, и необходимо было сделать так, чтобы они ушли довольными. Но француженка, похоже, считала леди Глэдис Фэрфакс тяжким испытанием, ниспосланным ей неизвестно за какие грехи. А вот сестры Нуаро, окажись они на ее месте, постарались бы угодить заказчице. Стоило такой, как леди Глэдис, переступить их порог, как лица сестер озарялись радостными улыбками.