– По завещанию Остапенко ничего не перепадало. Выходит, серьезных мотивов для убийства вашей дочери у него не было. Тем более – он утверждает, что с Инной до последних дней был в дружеских отношениях и часто общался.

– В общем-то, так и есть, – подтвердила мои слова мать Инны. – Общались они, да. Так, значит, вы думаете, что не убивал он ее?

– Пока не знаю, но других причин для совершения им убийства я пока не вижу.

Поняв, что расследование находится в полном тупике, Анна Николаевна внезапно прослезилась:

– Бедная моя доченька… За что ж ее так?!

Я промолчала, не пытаясь успокаивать старушку, так как прекрасно знала, что, сделай я это, слезы польются рекой. Дождавшись, пока хозяйка успокоится сама, я вновь поинтересовалась у нее:

– А вы не знаете, кто из охранников в тот день дежурил в саду?

Мне неожиданно пришла в голову мысль, что если кто-то был в тот момент в саду, то мог видеть, что творится в комнате хозяйки, тем более что шторы были отдернуты, а свет горел. К тому же видно эту комнату из сада превосходно, ведь дом находился как бы в углублении – нижние окна закрываются деревьями, а вот верхние хорошо просматриваются.

– Точно не знаю, но из наших – Толик и Влад. Они оба сегодня в доме, так что если хотите, то могу их позвать, – утирая слезы платком, ответила мать Инны.

– Звать не нужно, я сама их найду, – сказала я и сразу же направилась к выходу, помня, что одного охранника уже видела, так как он открывал ворота, а второй должен был быть где-то поблизости.

Найти первого мне удалось сразу же, так как он продолжал сидеть в своей будке у ворот и листать какой-то журнал. Впрочем, какой именно журнал, я догадалась, даже не взглянув на него: завидев меня, парень свое развлечение сразу положил в ящичек и закрыл его, а потом заинтересованно стал смотреть в мою сторону, дожидаясь, когда я подойду к нему.

– Вы Анатолий? – подойдя ближе, спросила я.

– Нет, я Влад. А что вы хотели? Опять что-то по поводу того дня? – вспомнив, что я его уже расспрашивала, полюбопытствовал охранник.

Я кивнула.

– У меня есть еще парочка вопросов к вам. Вернее, к тому, кто в день убийства дежурил в саду. Это были вы или ваш напарник?

– Я, – слегка опустив глаза, произнес Влад, – мы через день меняемся: нынче я в будке, он – в саду, а потом наоборот. В тот день я по саду ходил. А что нужно-то?

– Да вы не волнуйтесь, – я попыталась успокоить охранника, движения которого стали нервными. – Вас никто ни в чем не подозревает, а как раз наоборот, я очень надеюсь, что именно вы и поможете мне раскрыть это таинственное преступление.

Я намеренно заставляла охранника думать, что на него у меня все надежды, решив, что только так можно заставить его разговориться и попытаться вспомнить хоть что-то важное. А после работы с ними ментов ребятки сильно замкнулись, видно, все же чувствуя на себе часть вины за случившееся: они ведь тут охранять спокойствие наняты, а не заднюю точку отсиживать.

Моя тактика сработала: охранник слегка успокоился и даже пригласил меня сесть рядом с ним. Я не стала отказываться и, пристроившись на стульчике напротив, принялась рассматривать парнишку.

Он был еще настолько молодым, что даже в его глазах читались свойственные ребенку выражения как радости, так и удивления. Парень, конечно, старался все понять, но в связи с тем, что большую часть жизни проводил с родителями или же на работе, где от него требовалось лишь сидеть и глядеть в оба, слегка отупел.

– Как вы, наверное, знаете, убийство произошло в комнате хозяйки, окно которой из сада очень хорошо видно, – напомнила я после некоторого молчания. – К тому же в тот день оно не было занавешено, что упрощало наблюдение. Попробуйте, пожалуйста, вспомнить, не видели ли вы в окнах ее комнаты какого-либо человека?