***

– Дедушка! – воскликнула Кэтрин и, после продолжительной паузы, обвиняюще произнесла: – Какие интересные подробности открываются… Так ты женился на бабушке Луизе по расчёту? Даже не видя её, согласился на свадьбу? Какой ужас!

– Тогда были другие времена, девочка. Та свобода, какой пользуется ваше молодое поколение, нам и не снилась.

– Но… – девушка растеряно смотрела на старика, – как же так? Хоть я была совсем маленькой, когда умерла бабушка, я же помню – вы любили друг друга!

– Конечно, милая. Мы любили друг друга. Любовь, девочка, не всегда подобна удару молнии, вспышке света, или бурному пламени. Иногда она разгорается из маленьких искорок добра, благодарности, сочувствия.

– Разве бывает так? Вот я как увидела сэра Альберта, у меня будто в сердце случился пожар. – Она закатила глаза, томно вздохнула. – Рассказывай же! Мне интересно узнать, – улыбнувшись, внучка лукаво взглянула на деда, – как случилось, что мой молодой дедушка Айвен полюбил девушку, на которой поначалу женился ради денег?

– Это случилось не сразу, – произнёс старик, всматриваясь куда-то вглубь себя. – Тому предшествовали события, много событий. Итак, вернувшись с кладбища поздно…

***

Вернувшись с кладбища поздно, в наёмной карете, молодой баронет вошёл в коттедж. Разделся, с трудом расстёгивая пуговицы непослушными пальцами. Сказывалось напряжение долгого дня, переживания не давали расслабиться. Бил озноб, и крепкий ромовый пунш, приготовленный миссис Пайн, доброй женщиной, пришёлся к месту. Выпил бокал, но не согрелся. После второго стало немного легче, но только третья порция помогла уснуть.

На следующее утро Айвен проснулся и сразу открыл глаза: проблемы встали перед ним в полный рост, отбивая желание несколько лишних минут понежиться в постели, под мягким пуховым одеялом. Где взять денег, чтобы погасить астрономические долги, сделанные отцом? Тут вспомнился странный вчерашний разговор. Боже, да не почудилось ли это?! Он вскочил с кровати, прошлёпал босыми ногами по холодному полу к гардеробу и, сняв с вешалки сюртук, принялся лихорадочно шарить по карманам. Достав портмоне, открыл, дрожащими пальцами выудил чек. Пересчитал нули, потом ещё раз, прочёл сумму прописью – миллион фунтов стерлингов. Всё сходилось. Он мог погасить долги отца, и даже после этого оставался очень богатым человеком.

В дверь осторожно постучала квартирная хозяйка:

– Примите ещё раз мои соболезнования в связи со смертью вашего отца, но внизу вас ожидает человек, – она презрительно скривилась, – которого я не стала бы называть джентльменом. Он сидит внизу уже четверть часа. Я не хотела вас беспокоить, сэр, но визитёр так настойчив, что пришлось его впустить. Чтобы не показаться невежливой, я сварила для него кофе, что, прошу прощения, не преминула включить в счёт.

Поспешно одевшись, Айвен спустился в гостиную. На краешке кресла, будто проглотив кол, сидел его будущий тесть. Он не выпускал из рук платка, то и дело вытирая лоб. Из окна лились солнечные лучи, расцвечивая и без того красную физиономию гостя багрянцем. Рядом, на небольшом ажурном столике, на самом краю, примостилась хрупкая кофейная чашка. Толстяк смотрел неё едва ли не с испугом. Он так и не решился выпить кофе – из страха раздавить тонкий фарфор короткими, толстыми пальцами. При виде Айвена визитёр встрепенулся, но тут же сник, бросив растерянный взгляд на миссис Пайн. Та стояла рядом, с безупречно-вежливой улыбкой, прилепившейся к бесцветным губам, с чинно опущенными руками в белых перчатках, с презрительно-высокомерным взглядом подслеповатых глаз. Одетая в чёрное платье, высохшая и морщинистая, дама выбивала провинциала из колеи безупречными манерами, и снова вести с ней диалог Джейкобу не хотелось.