— А мы в центр едем, да?

— Нет.

— А куда тогда?

Сразу неуютно как-то стало. Не хватало еще на одного маньяка нарваться. Но вроде не похож. Хотя я маньяков только в кино видела. Но там же не настоящие.

Он неожиданно тормозит, мы останавливаемся прямо перед светофором.

— Ты чем думала, когда на Дубининскую поехала, дурочка?

— Я же говорила, общага там студенческая, новый корпус.

Он не отвечает, едем дальше, а куда едем, непонятно. Вокруг как было темно, так и осталось.

— Вы куда меня везете?

Молчание.

— Вы… маньяк?

— Похож?

— Н-не знаю. Вы… — закашливаюсь, в горле уже давно пересохло, но я старалась не обращать на это внимания. Но сейчас невмоготу. — У вас есть попить? Пить хочется.

И есть. Голодная как волк. Когда нервничаю, кабана готова умять. И куда мы едем-то?

— Кофе можешь взять. Не психуй, в общагу твою едем, — кивает на подстаканник, там термос стоит небольшой.

В общагу?! Он знает, где она? С чего это такая доброта?

Быстро беру металлическую фляжку, горячая. А запах-то какой! Настоящий, кофейный… Делаю несколько глотков. Горячий и горький. Обжигающий. Это я понимаю уже, когда в термосе не остается ни капли.

— Странный… кофе, — в голове уже шумит, взгляд слегка расплывается. — Что это? Точно кофе?

— Не совсем.

— Это... алкоголь?!

Пожалуйста, пожалуйста, пусть он скажет, что это добавки какие-то ароматические, да что угодно, лишь бы...

— Кофе с коньяком. Точнее, коньяк с кофе. Понравилось?

— Не-е-ет! — со стоном откидываюсь на спинку сиденья. — Мне нельзя пить! Почему вы не сказали?!

Зачем? Зачем я села к нему? Зачем выпила? Господи, нет! Я его даже не знаю…

— Остановите машину!

Сейчас опять начнется… опять! Почему я? Ну почему именно со мной все не так? Пытаюсь из последних сил себя сдерживать, но знаю, что бесполезно. Меня уже несет!

— П-пожалуйста, остановите!..

Я боюсь разбиться, как тетя Карина. Боюсь, что умру молодой, что никого не полюблю и не выйду замуж, что у меня никогда не будет детей.

Не могу остановиться, мне ведь даже нюхать спиртное нельзя, а я столько выпила… Слова льются как из рога изобилия. Чувствую себя Эммой Корриган*, только не в самолете, а в машине! Но я не она, и это жизнь, а не роман! Да и рядом со мной, увы, не Джек Харпер!* Вываливаю из себя все свои страхи, все самое страшное, самое потаенное, что трезвой под пыткой никому не скажу. Не могу ничего с собой поделать. И никакие врачи не могут. Это наследственное, от мамы, а у нее — от бабушки, а у нее — от пра…

— Я боюсь, что все узнают про… 

— Уймись, дура!

— Не могу! Мне страшно! Остановитесь! — цепляюсь за его руку, машину вдруг заносит чуть влево, но мне достаточно, чтобы снова заорать: — Мама!

Машина резко останавливается, парень с дикой злостью смотрит на меня, по виду — убить меня готов, но пока даже пальцем не касается, не лезет ко мне. Просто ждет чего-то. А я сижу, вжавшись в кресло, и не делаю попытки выбраться из машины. Она же остановилась, и этот страх отступает… Но он и не был никогда самым сильным.

— Я боюсь вылететь из университета! — из меня наконец выскакивает то, что не дает спать спокойно уже два года. — Родители столько денег вбухали в репетиторов, чтобы я поступила, а я еле сессию прошлую сдала. Они не знают. Содрать удалось на макроэкономике и по английскому… Я всегда скатываю… Ни разу никто не ловил! Но в этом точно вылечу! Я месяц пропустила! Точно завалю логику, Синяев — «чистильщик», а еще… я дико боюсь декана Заварского, жуткий мерзавец и подонок! Он к Маринке приставал и мне намекал на постель. А еще капец как страшно идти на пары к новому преподу по английскому. От него всех бомбит, по-разному, правда. Наверняка тоже «чистильщик», Колька уверен, что он педик, но Маринка с Люсей хотят с ним переспать. И еще полгруппы девчонок… Смазливый, говорят, очень… Параллельную завалил на прошлой неделе, наши чудом проскочили…