Рейс прибыл точно по расписанию. Фима – стройная и живая, как в молодости, стремительно вошла в здание аэропорта и почти сразу увидела Федора. Он ощутил ее взгляд, бросил чемодан и побежал к ней. Остановился в метре от нее, смущенно сделал еще шаг и сказал почему-то шепотом:

– Здравствуй.

– Здравствуй, – звонко ответила она. – Пойдем, заберем чемодан. – И уткнулась ему в грудь. Слезы хлынули у обоих одновременно, и почти сразу Фима засмеялась:

– Федь, мы с тобой два старых придурка, плачем.

Он тоже рассмеялся.

– Ты же знаешь, я только с тобой могу плакать.

Они подобрали чемодан и шли к выходу.

– Произнеси еще раз, как называется наше место.

– Баллито. На берегу индийского океана в ЮАР. Представляешь, там в океане плавают бегемоты.

– Баллито, – пропела она.

«Спиии, Баллито, спи» неслось из громкоговорителя на пляже. Уже совсем стемнело, а Федор все не мог заставить себя пошевелиться. Ему казалось, что Фиме, его Фимочке, его маленькой девочке, это как-то повредит.

Неожиданно он почувствовал, что проваливается в какой-то не то сон, не то обморок. В середине грудь пронзила резкая боль, он только успел с удивлением подумать, что сердце-то оказывается вовсе не слева, и, счастливый, закрыл глаза.

***

– Я не могу больше смотреть на это, – сказала ее душа, поглубже спряталась в облако, на котором нежилась, оно при этом слегка потемнело под стать ее настроению. – И не буду.

– Я тоже, – ответила его. – Что мы все время делаем не так? Помнишь последний раз, когда мы решили отправиться на землю. Мы выбрали предков, которые жили по соседству, предусмотрели, казалось бы все, даже поступать думали в один институт. Но тут, ты умудрилась перепутать адрес и поступить в другой. Хорошо, все равно встретились, но почему-то не поговорили.

– Что, я виновата? Облако стало почти черным, из него стал моросить дождь. Кто должен был поговорить? Ты же мужчина? Но ты же строил из себя настоящего воина. Тебе некогда было заниматься всякими сентиментальными глупостями. Он покосился на ставшее свинцовым облако, усиливающийся внизу дождь и аккуратно стал оправдываться.

– Да какого настоящего воина? Мне это неинтересно.

– Тебе неинтересно? Ты вечно пытался влезть в какие-то драки, войны, побряцать оружием. На землю посыпался град.

– Когда это я так делал?

– А Средневековье помнишь?

На пляже разбегались отдыхающие. Бегемоты пытались спастись от ужасного града нырнув поглубже.

Он вздохнул.

– Ну, зачем ты каждый раз вспоминаешь это. Я же сказал, да мне стыдно.

– Ему стыдно. Вместо того, чтобы сделать мне предложение, ты отправился в крестовый поход. На войну. Зачем она тебе нужна была? Потешить свое мужское эго?

– Ты рассуждаешь как мещанка. И потом я был беден, хотел разбогатеть, чтобы не стыдно было жениться на тебе.

– Ты же знаешь, я была из богатой семьи. Нам бы на всю жизнь хватило моего приданого.

– И все бы решили, что это брак по расчету.

– И это я – мещанка? Да если любишь, не все ли равно, что подумают другие. Как ты мог оставить меня? Да еще и погибнуть.

– Мы уже в десятый раз говорим одно и то же.

– Да потому что ты не учишься на собственных ошибках.

Град барабанил по крышам, делал вмятины в мягком песке, больно бил бегемотов по спинам.

– Да еще эта твоя любовь к контрастам. Зачем тебе надо было, чтобы я была еврейской девушкой, а ты королем Кастилии. Ты хотел, чтобы люди были терпимы. И чем все закончилось? Я погибла, ты страдал.

– Зато, какая это была история любви, попытался он сострить.

– Какая? Очень короткая. А я хочу провести с тобой всю жизнь. Не бежать куда-то, не прятаться, не бояться. А просто любить и чтобы ты меня любил. А тебе всегда чего-то не хватает. Тебе всегда хочется остроты ощущений, для тебя просто земная любовь скучна. Тебе нужна драма, дикие страсти. Тоже придумал. Давай будем террористами.