Тюр сглотнул.

Помпея с Ароном удивленно на него посмотрели. Неужели он боится?

– Ну что… Пошли! – Тюр полетел внутрь.

– Может, не стоит, – предложила Помпея. Вид этого храма не внушал доверия.

– Не думаю, что у нас есть выбор, – ответил Арон, мотнув головой вправо и влево.

Помпея огляделась.

На протяжении всего подъема стояла гора, в которой был выдолблен храм.

– Ее же здесь не должно быть, – Помпея почувствовала себя в ловушке.

– Ну вы идете?! – вскричал Тюр, стоя в широком проеме.

– Выбора у нас нет, – агийвец пошел к арке, Помпея вновь замыкала строй.

Тюр нетерпеливо ждал их. Казалось, что в нем нет ни капли страха перед этим местом.

– Идемте скорей! Чем быстрее вы, трусишки, подойдете, тем скорее кончится ваш страх.

Помпея с Ароном смолчали. В мрачной темноте Помпея зажгла своим рогом свет. Они оказались внутри пещеры с холодными гладким стенами, подобными стенам в Храме Трех Мойр в Елисейском Лесу. Арон с Тюром стояли по бокам и осматривались.

– А у нас за спиной разве не было выхода? – вдруг спросила Помпея.

Они с ужасом обернулись. Арка исчезла, осталась лишь голая стена.

– Чудесно, мы официально в ловушке! – подытожила Помпея шутливо-визжащим голоском.

– Не паникуй, – ответил Тюр.

– Тебе легко говорить!

– Не начинайте снова! – устало прокричал Арон, его нервы тоже трещали по швам.

– Что ж, – вздохнула Помпея. – Как бы то ни было, у нас путь один… Вперед.

Товарищи обернулись, и вновь их храбрость подверглась испытанию. Перед ними появился булыжник, а на нем начерчены слова:

ВАШЕ НАДГРОБИЕ

– Я же говорила, что мне не нравится эта пещера, – съехидничала Помпея.

– Арон, твоя Цапля… – начал Тюр.

– Если она и знала, а она знала, то у нее были причины не рассказывать нам, – по-доброму, зато с напором произнес Бурогрив.

– А у меня будут веские причины ее поджарить! – высказался Тюр. Его голубые глаза так покраснели от ярости.

– Тогда поджарь и меня вместе с ней, – мягко возразил Арон. – И тогда ты с Помпеей лишишься одного члена команды и одного артефакта.

Тюр грозно стиснул зубы. Но вот на лазурной морде появилась улыбка.

– Такую бы храбрость моему отцу, – сказал он.

Голуборогая решила, что пегас слабо верит в спасение. Она сама, если честно, не верит. Странно, у нее появилось знакомое чувство… Она закашлялась.

– Помпея!.. Что с тобой?! – Арон с Тюром вовремя ее подхватили.

Сильные копыта с крыльями поддержали спину единорожки и не дали ей упасть на грубый камень. Прикосновения отрезвили лучше ведра воды.

– Фу! – Помпея резко встала и старательно начала стряхивать с себя якобы пыль. Конь с пегасом смотрели на глупую сцену недоуменно. Помпея, заметив их взгляды, заявила:

– Я хоть и единорог, но тем не менее дама, и так похабно касаться меня не стоило… А-а-а, куда вы смотрите?

Арон и Тюр смотрели за спину Помпее, высоко подняв головы. По их мордам стекали капельки пота.

– За мной что-то страшное, верно? – волшебница ощутила на спине какую-то склизкую дрянь.

Товарищи мрачно кивнули. Голуборогая сглотнула и медленно-медленно повернулась. От смрадного дыхания клыкастой морды можно смело наложить на себя копыта. А горящие рубином глаза так и говорили: «Обед подан!»

– У-у-у меня п-п-план, – выдавила из себя Помпея.

Арон вытащил Разящий из ножен:

– Мы тебя слушаем.

– Я тоже весь во внимании, – согласился Тюр, сверкая всполохами молний.

– Бежим!

Последовал быстрый удар голубым рогом по морде огромного то ли волка, то ли амурца.

Тварь зашипела.

Помпея рванула с места. Арон за ней, Тюр запоздало кинулся догонять их.

– Еще никто! Никто не обращал меня в бегство! – кричал он, вспорхнув вверх и стремительно обгоняя единорожку с конем.