– Тут даже нет дерева, чтобы укрыться в его тени, – вздохнула Эрин и снова устремила взгляд к горизонту.

– Что, уже жалеешь, что поехала со мной? – спросил Корнелиус.

– Нет, – без раздумий ответила она. – Я должна была это сделать.

В ее глазах снова появилась грусть, и Корнелиус пожалел о своем вопросе.

– Я тебя понимаю, – сказал он. – Конечно, ты мне сейчас не поверишь, но боль со временем пройдет, Эрин. Уверяю тебя.

– Знаю, – кивнула Эрин. – Но уже хорошо то, что я сейчас отвлекаюсь от неприятных мыслей.

– Увы, ничего хорошего в нашей ситуации нет. – Корнелиус иронично хмыкнул. – Пока трудно поверить, но после захода солнца здесь станет холодно. Иногда дело доходит до заморозков.

Эрин испуганно взглянула на дядю.

– Неужели мы останемся сидеть вот так до ночи? Без фонарей тут будет темно.

– Надеюсь, что не слишком темно, – ответил он и утер пот со лба. – Но темнеет тут рано.

Им нужно было куда-то спрятаться от солнца, пока у них не началось обезвоживание или не случился тепловой удар. Корнелиус слез с платформы и заглянул под нее, но там рос колючий кустарник, слишком густой, чтобы можно было его выдрать и очистить место. Тогда он поставил чемоданы друг на друга на краю платформы, создав небольшую тень.

– Сядем на землю в тени наших чемоданов, – предложил он.

Хоть и неудобно им было, но все-таки лучше, чем на ослепительно ярком солнце. Только пришлось страдать от укусов муравьев и других ползающих насекомых. Солнце плыло по небу, и они часто передвигали чемоданы. Эрин вскрикнула, испугавшись ящерицы, но та проворно юркнула в кусты. На яркое небо было больно смотреть, там кружили орлы и другие хищники, высматривая на земле вкусную добычу – мышь или ящерку, – а потом стремглав падали с высоты и хватали ее своими острыми когтями.

Время медленно тянулось час за часом; от жажды они ослабели и могли думать только о воде.

– Скоро стемнеет, дядя Корнелиус, – сказала Эрин.

Несмотря на все свои страхи, она залюбовалась небом, на котором разыгралась красочная феерия. На западе садилось солнце. Белые облака окрасились в золотисто-красные, лиловато-багровые цвета. Жара слабела, поднялся легкий ветерок. Исчезли мухи, что было большим облегчением. Защебетали птицы. Эрин даже на миг забыла про все трудности. Но лишь на миг!

– По-моему, за нами никто не приедет. Нам надо смириться с этим.

Корнелиус был ужасно озабочен. Он прикидывал, где искать помощь, но на много миль не было видно ни одного дома, ни одного дерева, и он не имел представления, в какую сторону им нужно идти. Рассчитывать можно было только на то, что когда-нибудь здесь пройдет поезд.

– Прости, Эрин. Я рассчитывал, что нас быстро заберут отсюда. Ты ведь очень хочешь пить.

– Я просто высохла от жажды, – призналась Эрин. – Наверняка и ты тоже.

– Может, сделаем так – я пойду вдоль железной дороги, а ты останешься тут с чемоданами. Рано или поздно я выйду к какому-нибудь поселению. – Его больше всего заботило то, что у Эрин может произойти обезвоживание организма. В самом деле, это было очень опасно. Он чувствовал свою ответственность за племянницу и поэтому был обязан что-то предпринять.

Эрин в панике вцепилась в его плечо.

– Я не хочу оставаться тут одна. – Темнело на удивление быстро. Ей даже показалось, будто на солнце набросили плотное одеяло. Температура воздуха стремительно понижалась, и это стало новой неприятностью. Эрин не взяла с собой теплых вещей. – Дядя, тут рано или поздно пройдет поезд, правда? Мы сядем в него и вернемся назад в Аделаиду.

– Да, я уже думал об этом. Вот только неизвестно, когда это будет. Ган из Алис-Спрингс ходит не каждый день.