– Вот был бы у меня с собой диктофон, Артур, тебе бы мало не показалось.

Я развернулся опять. На самом деле такие трюки с шестом мне плохо даются, надо уже выходить из палаты.

– Лечение… – снова пытаюсь проговорить я.

– Я умираю, Евгений. Меня всевышний наказал, – он тяжело откашлялся, – Я хочу извиниться перед тобой.

– Да не умрешь ты. Мама мне всегда говорила: “такие гады, как ты, не дохнут”.

Он молчал, я смог наконец-то запросить лечение левой бедренной кости. Заплатил за это восемьдесят пять тысяч и нога вновь вернулась в строй.

Я отложил свою капельницу в сторону, сделал пару свободных шагов до двери и взялся за ручку.

– Я прощаю тебя, Артур.

Он ничего не ответил. Я открыл дверь и вышел в коридор.

Здесь было пусто. В темноте мерцали красные точки камер. Я ещё раз огляделся, чтобы убедиться, что за мной никто не идет, затем вернулся к своей палате, но зашел в следующую дверь.

У меня был план – начать продавать аппараты ИВЛ, хорошенько заработать денег и сбежать. Но, войдя в комнату, я увидел, что один из аппаратов был уже подключен к мужчине. Кожа мужчины была абсолютно желтой.

Я подошел ближе. Его глаза были открыты, а склеры приобрели оранжевый оттенок. Он смотрел в потолок и хрипел, когда аппарат загонял воздух в его легкие. Это было жуткое зрелище.

Я осмотрел палату в поисках чего-нибудь полезного. Сам аппарат ИВЛ продавать я, конечно, не собирался – он ведь был подключен к человеку.

Пробежав взглядом по комнате, я быстро понял, что ничего интересного тут нет. Я вышел в коридор оглядеть всё ещё раз.

Я уверен – я просто не нашел нужную комнату. Где-то тут должен быть кабинет со всей это техникой.

Открыл дверь – пустая палата, ещё одну – палата. Открыл очередную дверь и вот она – комната то ли главной медсестры, то ли ещё кого-то. Впереди стоял дорогой стол с монитором на нём, позади ещё два столика с компьютерами. Большой черный кожаный диван лежал у стены справа. Слева – куча шкафчиков.

Из носа потекла жидкость, я взялся за лицо, чтобы прекратить поток. Сел на диван.

Я всё ещё в плохом состоянии, мне нужно починить мой череп. Если я смогу это сделать в скором времени, то и сбежать отсюда смогу.

Оставаться уже поздно – я почти здоров. У врачей будет слишком много вопросом, если они меня обнаружат без переломов.

– Счет.

[НА ВАШЕМ СЧЕТУ 5.448 РУБЛЕЙ]

Левая рука всё ещё не двигается ниже плеча. Нос всё ещё не дышит, грудь и живот – вообще отдельная история. Ломит сильно, но я терплю. По крайней мере это всё намного лучше, чем когда я ничего не видел и практически не двигался.

Вылечить левую руку – шестьдесят тысяч, нос – восемнадцать, основание черепа – двести десять. Слишком много мне надо чинить срочно, а денег нет. Больше всего неудобно ходить с одной рукой – лучше всего начать тогда с неё.

Подхожу к компьютеру, тяжело спускаюсь на одно колено перед ним. Не смог в такой позиции долго просидеть, в конечном счете упал просто на колени.

Пытаюсь вглядеться в системный блок.

Молю, только бы не дешевка какая-то.

Больница дорогая, техника импортная. На компьютерах не должны были сэкономить, тем более за таким крутым столом.

Кладу ладонь на перфорированную крышку системного блока.

И что мне продать? Запчасть какую-нибудь дорогую, или можно больше не переживать и продавать весь системный блок разом? И то и то будет заметно, только в одном случае подумают, что компьютер сломался, а во втором – что он пропал. И что из этого лучше? Наверное, всё-таки то, что сломался. Пойдут мастеров звать, потратят время, а меня тогда уже не будет даже рядом с этой больницей.

Сумеречное зрение меня подводит, в мраке почти ничего не вижу. Стекло прозрачное, но какие там компоненты не разбираю. Включать свет долго и небезопасно. Вдруг, кто-то дежурит – а я почти что уверен, что кто-то это точно делает – заметит ещё меня и придется объясняться. Ладно, тогда пока так.