Рассматривая естественное, нам необходимо было выяснить и понять не только его отличие от искусственного, являющегося реальным и природным, но которое в свою очередь является идеальным и действительным уже в лоне самого познаваемого, а потому ещё и в лоне самого нашего познания. Само познаваемое и то, как мы его представляем и познаем, всегда находятся в неком неразделимом и нерасторжимом единстве, вследствие чего, бывает порой очень сложно выделить, а ещё и различить само познаваемое, от того, как мы осуществляем его познание. Извечно стоящий и решаемый вопрос о том, чем различается познаваемое от знаний, которые мы о нем имеем, снова всплывает перед нами с необходимой очевидностью и остротой. А потому, нам необходимо было рассмотреть и найти ответ на этот вопрос. Он возник ещё и в связи с самим естествознанием, с его определением и пониманием. Является ли естествознание просто некой “суммой” знаний о естественном, или же естествознание является наукой, в которой, с необходимостью, есть как свой собственный предмет, так ещё и объект познания, а потому и свои собственные способы и методы познания. Такая постановка вопроса уже требовала рассмотрения всех естественных наук с одной лишь целью, чтобы, быть может, в них нам удастся найти ответ на этот вопрос. Но, как оказалось, нас ожидало ещё и нечто другое. Анализ естественных наук показал, что все они страдают одним огромным недостатком, который связан с тем, что их развитие, а также ещё и само их зарождение, обязано переходу нашего познания от изучения предмета познания к изучению уже самого объекта познания. В тотальном полагании они часто приводят к тому, что та или иная естественная наука выходит за сферу решаемых ею проблем, или же просто определяется как некая новая проблема, полагаемая в основу новой науки о естественном или же определяющая некую новую сферу приложения той или иной конкретной, естественной науки. Все это приводит к тому, что естественные науки начинают размываться и расплываться, проникая в других сферы и области, а не только знаний о естественном. Такое их положение приводит к тому, что они просто перемешиваются, образуя некую смесь различных областей знаний, которую часто выдают ещё и за некий их синтез или же интеграцию, но уже в некое неопределённое или неопределимое целое. В образовании это синтез часто связывают, а ещё и определяют как некие межпредметные связи. Так и таким образом мы стремимся осуществить великий синтез всего во всем, не понимая и не осознавая к чему в этом синтезе мы должны прийти и к чему в нем ещё и стремимся, а тем более, что можем в результате его получить и создать. При таком синтезе, науки превращаются в некую смесь, которую невозможно не то, что понять, а, так сказать, даже просто “переварить”. Это, скорее, приводит к развалу самих наук, а не к их развитию. Мы просто подводим под одно познаваемое некое другое познаваемое, говоря при этом, что они есть различное, но уже находящееся в лоне некого неразличимого их единства или просто тождества. Оказывается, что само это тождество мы не устанавливаем, а просто именуем по – другому, являя миру ещё одно познаваемое, уже несущее в себе и то и другое, некое “совместное”, смешанное познаваемое, но состоящее из первоначально взятых познаваемых. Наш разум столь изощрен в своих импровизациях и утехах, что начинает искать в этом “синтезе” ещё и так называемые стыки наук, на которых всегда, и так считают многие, возникает что – то новенькое и даже гениальное. И этих стыков, в настоящее время, в науке появилось такое превеликое множество и разнообразие, что оно уже полностью превзошло даже само количество, существующих в мире самих природных реальностей. Так, например, на стыке физики и химии, была образована и образовалась новая область, которую называют физической химией. Её считают некой уже новой наукой. Но, как оказывается, её можно назвать ещё и химической физикой. Химик, наверное, назовёт её – физической химией, а физик – химической физикой, а может быть, и наоборот. Разницы ведь никакой! Но, что есть такое этот синтез и для чего он нужен и необходим нам, никто не знает и просто не ведает. Если даже и представляют его, то это выглядит так размыто и запутано, что понять ничего невозможно, потому что, как оказывается, просто и понимать – то нечего. И таких наук, в настоящее время, образовалось и существует превеликое множество. К ним относятся биохимия, математическая физика, физическая химия, физическая география, химическая физика и т.д. и т.п. То, что эти науки есть просто некая попытка синтеза, вполне очевидна из их названия, но то, что они дают нам в познании, пока так и остаётся невыясненным, а отсюда и их не востребованность самим нашим познанием. Так обстоит дело и с самим естествознанием, если говорить, что оно есть некий синтез всех естественных наук, или же их некий общий “стык”, или же просто их интеграция. Таково положение науки, а также и самих конкретных наук на современном этапе развития, независимо от того является ли она математикой, физикой, химией, этикой, эстетикой или же естествознанием, искусствознанием, культурологией, социологией и т.д. и т.п.