Я вот не предполагала, что спокойной в этот момент вовсе не была. Возможно, это случилось впервые, когда моя невозмутимость и флегматичность дали трещину. Рассыпались осколками, как и стёкла распахнувшегося окна, выбитые моей взбесившейся магией.

И я впервые задумалась над тем, а почему вообще всё воспринимала слишком спокойно? А может, именно в этот момент мой разум в полной мере настигло осознание?

Магия внутри меня взбунтовалась, забурлила, желая получить выход. Горечь от предательства поднялась удушливой волной. Не хватало воздуха. Остро. Горло словно кто-то сжал ледяной рукой и не отпускал. Не давал сделать ни вдоха. Я видела мутно, но ощущала, как вокруг меня поднимается вихрь, как он яростно кружит по комнате, сметая всё на своём пути. Предметы летали и разбивались вдребезги, кричали Илауд и Хлоя.

Но это всё проходило фоном. Я не различала их слов. Я больше не ощущала потребности слышать их. Хотелось вдохнуть полной грудью и воспарить. Улететь как можно дальше!

– Несса! Остановись!

Горячие пальцы Илауда схватили меня за ногу. Больно, синяки точно останутся…

А сам он оказался сидящим передо мной на коленях.

Впрочем, нет. От меня шёл мощный поток воздуха, и уже бывший жених едва удерживался, чтобы не сорваться с места и влететь прямо в стену. К Хлое, которая уже была пригвождена к стене. В том виде, что перед моим взором и предстала – то есть обнажённая. Полностью.

Это меня развеселило, а идея добавить к композиции ещё один штрих – Илауда – очень понравилась. Там ему было самое место! Как пришпиленной бабочке!

– Несса, хватит! Любимая!

– И́несс! Для тебя – И́несс!

Злость бурной рекой поднялась из моей груди. Остатки разума покинули мою бренную голову.

Любимая? После того, что сделал, он смеет меня так называть? После всего, чему я стала свидетелем? Любовь?

Я почувствовала горечь от осознания того, что мой выбор был неверным. Что я… дошла с ним до конца, пусть и помнила нашу ночь слишком сумбурно… Но она была! Единственная, но была! Хотя я сопротивлялась, желая сделать всё правильно – после свадьбы. Но хмель, постоянно подливаемый и им, и Хлоей, в тот вечер сделал своё дело.

Только сейчас я поняла, что наша близость была подстроена этими двумя. Вспомнила и то, что Хлоя внезапно куда-то ушла, хотя мы пусть и скромно, но отмечали её девятнадцатилетие, а вернулась лишь к обеду следующего дня.

Я была совершенно разбита после той ночи, уверенная в том, что нам продали суррогат вместо настоящего хмеля… И даже предположить не могла, что это Илауд и Хлоя виноваты в том, что в напитке оказались какие-то примеси, давшие жёсткую побочку: болело всё тело, меня постоянно мутило и тошнило, а ещё было сильнейшее расстройство желудка. И помнила я всё урывками…

Вот почему позже Хлоя отговаривала меня разобрать остатки хмеля в бокалах на составляющие! Что они ещё мне туда подмешали?

Я не плакала давно. С момента смерти родителей. После их похорон – ни разу! А сейчас злость, горечь и разочарование смешались во мне в страшный коктейль, и слёзы хлынули бурным потоком. И магия… Её стало много, так много! Я ощущала, как по моим венам бежит небывалая сила, которая словно выжигала из меня что-то, очищая разум, но не лечила душу…

Дура! Не только Айерс оказался идиотом, но и я!

Сколько времени Хлоя вообще меня всякой ерундой опаивала? Наши чаепития редкостью не были…

Боги, как стыдно! Я же зельевар и лекарь! И ничего, ничего не поняла и даже не заподозрила!.. Позор!

Мне нечего было сказать в своё оправдание. Ни капельки. Похоже, высокомерием и надменностью тут страдал не только Айерс, но и я… А слепотой и вовсе все окружающие!