– Родерик, – окликнул его голос министра.

Легок на помине!

Он обернулся.

– Ты сумел найти доказательства?

Родерик кивнул.

– Бенедикт признался в оговоре, сейчас они с отцом у дознавателя.

Будь Нори дворянкой, едва ли барон бы так легко согласился заставить сына рассказать правду. Клевета на дворянина – уголовное преступление. А так… Заплатит штраф в пользу простолюдинки, и на том для него история закончится.

Нет, не закончится, и даже изобретать повод, чтобы вызвать Бенедикта, будет незачем. Молва все сделает сама, как и в отношении Корделии. Если когда-нибудь настанет время, в котором репутация перестанет что-либо значить, Родерик не хотел бы до этого дожить.

– Жаль, что подобное случается. Но поклепы не истребить, пока существуют злоба и зависть. – Граф покачал головой. – Потом, когда Лианор успокоится, передай ей мои извинения… Впрочем, нет. Я попрошу Оливию пригласить ее в гости и сам извинюсь за действия своих подчиненных. Следовало провести расследование прежде, чем арестовывать.

«Извинится он! А сам в темноте и холоде посидеть не хочет?»

«В самом деле».

– Никакие извинения не смогут компенсировать несправедливость, страх и унижения, – сказал Родерик. – Я бы хотел, чтобы виновные расплатились сполна.

– Я знаю, что извинения больше нужны мне, чем самой Лианор. Но, надеюсь, желая отомстить виновным, ты не перейдешь пределы закона.

Родерик пожал плечами. Пока главное – освободить Нори. Убедиться, что случившееся не отразилось на ее здоровье и разуме. Помочь ей прийти в себя. Остальное подождет. Ни Бенедикт, ни Корделия никуда не денутся.

«Драконы умеют ждать. Теперь у тебя много, очень много времени».

«Об этом потом».

Родерик снова обратился к министру:

– Что может произойти с заключенной, чтобы она мерзла в полной темноте? – спросил он.

– С чего ты взял, будто она замерзает в темноте?

– Дракон. – Объяснять в подробностях не стоило.

На лице министра промелькнуло изумление. Потом он нахмурился.

– Состояние камер оговаривается законом. Это, конечно, не хоромы и даже не студенческое общежитие, но и не погреб. Даже карцер… – Он осекся. – Родерик, извини, мне надо отлучиться.

Граф удалился едва ли не бегом. Родерик изумленно посмотрел ему вслед.

Карцер? Но за что? Хотя, зная характер Нори… Наверняка опять попыталась кому-то объяснить, что не стоит ее обижать, тем способом, что давался ей легче всего. Лишь бы она не сопротивлялась страже – это само по себе преступление, которое все намного усложнит.

«Наша девочка! Так им всем!»

И этот туда же!

«Нельзя все проблемы решить кулаками!»

«Да, некоторые проблемы приходится решать огнем или магией!»

Родерик ругнулся, Сайфер хихикнул, и он запоздало понял, что дракон хочет просто отвлечь его от мрачных мыслей.

Мимо пробежал парень в одежде стражника, судя по папке в руках – вестовой. Скрылся за дверью кабинета дознавателя. Снова унесся прочь.

«Сколько еще ждать?!»

«Не знаю, – мысленно ответил Родерик. – Засекай час. Если за него ничего не решится…»

«Мы обернемся и сравняем здесь все с землей!?»

«Нет. Если мы тут разнесем, Нори может поранить, а то и убить обломком».

«Вы, люди, такие хрупкие!»

«Какие уж есть».

«Хорошо, тогда что ты намерен делать, если через час ее нам не вернут?»

«Я вспомню, чей я сын и как ведут себя зарвавшиеся „знатнюки“, как выражается Нори. И плевать, что придется раскрыться».

«А если и это не поможет – мы все тут разнесем?»

«Да. Засекай время».

Он прислонился к стене, скрестив руки на груди, и приготовился ждать.

Лианор

Скрежет замка показался оглушительным. Я подняла голову – движение далось тяжело, слишком сильно колотило. Дверь открылась, свет резанул по глазам, я зажмурилась.