Я уже привыкла вечно впахивать и по-другому просто себе уже не представляла учебу. Школа держала меня в тонусе, не давая ни секунды, чтобы расслабиться.

Однако я могла выдохнуть, выходя за пределы школы. Как я говорила тогда самой себе, «выбираясь на волю». Общество в России в целом вполне адекватно относилось к детям приезжих: у меня не было особых проблем с прогулками на улице, походами в магазин или поликлинику. Всегда и везде находились люди, готовые прийти на помощь, подсказать или показать что-то, если я обращалась к ним с просьбой. Поэтому у меня было два мира – «мир школы» и «мир на воле».

К моему великому сожалению, в моей жизни был такой период, когда оба мира сошлись под единым флагом нацизма. Связано это было с участившимися терактами на территории России: взрывали жилые дома, брали людей в заложники, и везде говорили о том, что это дело рук кавказцев. Вот тогда мой «мир на воле» перестал быть для меня местом покоя, а стал еще более опасным и непредсказуемым местом, нежели мой «мир школы». В школе гнобили, унижали, проявляли несправедливость, но никогда не доходило до рукоприкладства. А люди в «мире на воле» могли позволить себе не только оскорбить словом, но и пнуть, толкнуть, плюнуть, ударить.

В этот период я максимально сократила свои прогулки, в магазин старалась ходить с мамой, но вот в школу и в библиотеку приходилось идти одной. Было реально страшно оказаться жертвой неадеквата или толпы.

Однажды после перенесенного нападения по дороге домой из школы в моем дневнике появился рассказ «Жалость к врагу».

«Ребята шли за мной от самой школы, смеялись в голос, что-то обсуждали. Я не вникала, все мысли были заняты тем, как добраться побыстрее до дома. Что-то мне эта парочка не нравилась, ассоциировалась с теми мальчиками, которые когда-то толкнули меня в канал. Я шла и повторяла в голове: “Лишь бы не цеплялись, лишь бы не цеплялисьˮ. Но не помогло. Уже во дворе дома, где я живу, один из них окликнул меня:

– Эй, чернозадая, куда спешишь? Давай поболтаем! Расскажешь, как там у тебя в ауле дела? Чего в горы к себе не возвращаешься?

Я прибавила шаг. Уже видела дверь подъезда, ключ от домофона был в руках. Еще полминуточки, и я дома.

Но это не устраивало ребят. У них был настрой достать меня.

Один из них плюнул мне в спину и, догнав, дал пинка. Я упала на коленки, ладони ободрала об асфальт. Слышала, как они подбежали ко мне и стали сыпать оскорблениями, соревнуясь, кто обзывалку покруче придумает. Я начала вставать, молча отряхивая поцарапанными руками разорванные джинсы. В этот момент один из ребят схватил мою школьную сумку и начал тянуть ее в свою сторону.

– Ну нет, это я вам не отдам! Там мои вещи! Мои, поняли! – закричала я на них.

Это их только раззадорило. Они вдвоем выдрали у меня сумку и стали кидать ее друг другу. Тут у меня перед глазами встала картина из детства, как мою шапку бросали те сволочи, а потом наотмашь дали мне ею по лицу. Я разозлилась, сжала кулаки и со всей силы, практически не глядя, ударила по голове того из ребят, кто стоял ближе. На мое удивление он упал, как мешок с картошкой, просто свалился на землю. Я так испугалась, что моментально забыла, как он меня обижал, села рядом с ним и пыталась его привести в чувство, но он никак не реагировал.

Его дружок, увидев, что парень упал без сознания, кинул мою сумку на землю и бросился бежать без оглядки. Я посмотрела по сторонам – никого не было. Побежала домой. На мое счастье, папа приехал на обеденный перерыв домой, и я сходу начала ему говорить эмоционально и сбивчиво: