Год с небольшим тому назад, когда куратор впервые привез ее сюда, на Сретенку, здесь имелась лишь одна вывеска: «Некоммерческий фонд «БУДУЩЕЕ БЕЗ НАРКОТИКОВ XXI».

Теперь, под основной, на стене у темно-вишневого цвета двери, красуется еще одна табличка. А на ней довольно мелкими буквами, так что прочесть, пожалуй, можно лишь с близкого расстояния, написано:

«Гуманитарный фонд "БУДУЩЕЕ БЕЗ ВОЙН XXI"».

Анне не пришлось звонить в массивную дверь, прикрытую козырьком: охранник, дежурящий в вестибюле, сам изнутри открыл дверь. Приязненно – но и вежливо – улыбнувшись, как старой знакомой, пропустил молодую женщину в служебный офис.

Она поднялась по лестнице на второй этаж. Левое крыло здания перегораживает массивная дверь. Продернула смарт-карту, выданную ей – возвращенную – куратором через считывающее устройство идентификатора. Вошла через открывшуюся дверь в закрытую для простых смертных часть офиса.

В освещенный мягким янтарным цветом коридор, в котором она оказалась, выходит шесть дверей. У одной из них крепкий мужчина лет тридцати в неброском костюме, орудуя отверткой, закрепляет на стене табличку. Она сразу узнала Игоря, референта Антонова (он же его личный шофер, охранник, местный завхоз и самое доверенное лицо куратора в фонде). Тот, увидев прошедшую в закрытую часть офиса молодую женщину, приязненно улыбнулся:

– Здравствуйте, Анна Алексеевна! Рад вашему возвращению.

– Здравствуйте, Игорь! Тоже рада вас видеть.

Игорь вкрутил последний шуруп. Затем, отступив шаг назад, удовлетворенно покивал головой.

– Хорошо выглядите, Анна Алексеевна, – сказал он. – Bellissima!..[10] – добавил Игорь, но так, что это можно счесть как похвалой внешнему виду визитерши и ее чувству вкуса, так и работе, которую он только что завершил. – Excellent!..

– Вы, как всегда, мне льстите.

– С тех пор, как вы уехали, кабинет пустовал. А вот теперь – порядок.

Анна прочла надпись на табличке:

– Оперативно, – она заставила себя улыбнуться. – Вот только с фамилией «директора спецпрограмм» вы напутали.

– Ничего не напутали, – из открывшейся двери напротив выглянул куратор. – Разоблачайтесь, Анна Алексеевна. И, если у вас нет других срочных дел, – Антонов усмехнулся, – милости прошу ко мне.

Анна прошла в кабинет, который занимала до середины апреля прошлого года. В его убранстве ровным счетом ничего не изменилось. На столе в итальянской вазе стоит букетик ирисов. Молодая женщина в эти минуты испытала сильнейшее дежавю…

Ей даже на какие-то мгновения показалось, что она не покидала этого офиса. Почудилось, что все то, чем она жила на протяжении восьми или девяти месяцев, ей приснилось.

Включая и ее последнюю по времени поездку в Сирию, включая ее столь внезапный отзыв и спешное возвращение на Родину.

Анна повесила пальто в шкаф-купе. Увидев собственное отражение в зеркале, покачала головой. Она немного привела себя в порядок: отмокла в ванне, сделала маникюр, покрасила и уложила волосы. Не мешало бы сходить в салон, но на это у нее не было времени. Его, времени, недоставало даже на то, чтобы хоть чуточку поспать.

– Звонок был от «соседей», – сообщил ей куратор, перешедший на «ты» сразу же, как только они остались наедине. – Звонили с Украины, из Харькова. Ты вела себя молодцом.

– Известно уже, кто звонил? Кто эти люди? И зачем им понадобился Иван?

– Есть кое-какие догадки и соображения, но об этом чуть позже. – Куратор указал рукой на кожаное кресло, а сам уселся напротив, через стол. – Присаживайся, Анна. Кофе? Чай?

На столе уже дымился кофейник. Хозяин кабинета налил кофе себе и гостье (которая уже таковой, по большому счету, здесь не является). Игорь вкатил в кабинет сервировочную тележку. Действуя быстро и четко, как заправский официант, поставил на стол вазу с фруктами, блюда с канапе и бутербродами. Открыл коробку дорогих швейцарских конфет – черных трюфелей. После чего – испарился.