Одетый в серо-зеленую военную форму без знаков различия, с черной банданой на голове, он выглядел грозно. У него была густая черная борода, широкие брови, тяжелый взгляд темных глаз. Из-за густой растительности на его лице определить возраст главаря группировки было сложно. Бывший военный ливийской армии, Абдулла (его настоящего имени никто не знал) вот уже много лет воевал против неверных. Хотя… вопрос веры был второстепенным. Работа, за которую хорошо платят и где есть чем поживиться – вот что привлекало его больше всего в войне. Особенно после того, как у себя на родине он стал изгоем и человеком второго сорта, ибо предал Каддафи и назвал врагам место его укрытия. Сейчас он просто выполнял очередную кровавую работу в Сирии и со всей жестокостью расправлялся с мирными жителями захваченных территорий. Абдулла получил приказ захватить населенный в основном христианами Кесаб и зачистить город от всех неверных. А кто отдавал этот приказ и кому это было нужно – его не волновало.

Неожиданно раздался сильный взрыв на одной из центральных улиц города. Абдулла направил свой мощный бинокль в ту сторону, откуда послышался взрыв, и увидел высокий столб дыма.

– В чем дело? Что это? Узнайте, быстро! – не оборачиваясь, приказал он.

Нескладный худенький радист с очень большой головой сидел неподалеку от него. Он тут же о чем-то спросил по рации. Выслушав ответ, опустил глаза, чтобы не встречаться взглядом с командиром, с опаской подошел сзади и немного сбоку на безопасное расстояние.

– Они подорвали пулемет! Кямал погиб, командир!

– А-а-а-а! Шайтан! Они мне за это ответят! – зарычал Абдулла. – И предупреди всех внизу: если упустят из церкви этих нечестивых собак, я сам им головы отрежу.

Испуганный радист, нисколько не сомневающийся в правдивости слов командира, быстро вернулся к рации. Он стал что-то лепетать в радиомикрофон, то и дело с опаской посматривая на Абдуллу. Уж слишком много смертей своих же боевиков, не выполнивших приказ и умерших от его рук, видел радист за недолгое время, что находился рядом с главарем.

В церкви, духовном и культурном центре жителей Кесаба, было тесно и душно. Отовсюду были слышны непрерывающийся плач, всхлипывания, причитания. Детям было очень страшно, и все хотели есть, пить. В углу молодая мать бережно держала на руках раненую девочку лет семи. Ей только что сделали перевязку работники Красного Креста и ввели успокоительное. Ребенок тихо постанывал от боли.

Недалеко от алтаря громко рыдала арабская женщина средних лет в традиционной мусульманской одежде. Сегодня она потеряла мужа и одного из сыновей. Убитая горем еще совсем молодая женщина прижимала к груди выжившего младшего ребенка с перевязанной головой. Успокоить ее не удавалось никому.

– А-а-а-а! Живот болит! – не переставая, громко кричал маленький мальчик с маленькой повязкой на бедре, доводя всех собравшихся до отчаяния. Но что можно было поделать в такой обстановке?!

Среди местных жителей, находившихся в церкви, выделялись несколько европейцев, на которых были надеты яркие красные жилеты представителей Красного Креста. Они как могли всеми доступными им способами пытались помочь людям, хоть чуточку облегчить их положение – раздавали воду, обезболивающие препараты, перевязывали раны…

В дверях церкви появился тридцатилетний высокий голубоглазый молодой человек с темно-русыми волосами. Он быстро оглядел временный лазарет и подошел к очень похожей на него девушке.

– Валери! Помогите вначале женщинам и детям! Их мы грузим первыми! И торопитесь, беженцев нужно подготовить к эвакуации еще до приезда транспорта! – сказал он по-французски.