«Дача» еще только расцветала красками пятничной ночи. Среди подъехавших машин «уазик» выделялся нехарактерной для сего места скромностью и синими номерами. Местных полицейских встретил у входа московский оперативник.

– Здорово, коллеги, покажу, где она сидит.

Прошел в зал ресторана и замешкался возле столика с двумя красивыми русскими девушками и одним лощеным французом. Компания над чем-то хохотала. Чуть пристальнее взглянув на ту, что зеленоглазая, опер вернулся и бросил приехавшим сотрудникам полиции:

– Действуйте. Без ошибок и грубостей.

– Не вопрос. Любительница, криминального опыта ноль. Мы её чуть прижмем, никуда не денется.

Когда Ксюша пошла попудрить нос, у туалета её встретили двое мужчин в форме, чей серьезный вид никак не соответствовал веселью публики.

– Девушка, вам еще 18 лет нет, а уже распиваете спиртное в заведении.

– Мне 20.

– Предъявите документы, – старший постучал по кнопкам наладонника, хмыкнул. – Литвинова Ксения Владимировна?

– Да, а что?

– Вы задержаны за нарушение подписки о невыезде из Москвы. Мы доставим вас в отдел внутренних дел.

– Вы с ума сошли, я тут с французским гражданином.

– Вместе с вами торгует наркотиками?

– Нет, он – пластический хирург.

– Тогда пусть остается. Пройдемте в машину.

– Не могу, жду моего парня.

– Тоже француз?

– Нет, русский.

– Фамилия, имя отчество, год рождения?

– Алехин Степан Матвеевич, 1982, – автоматически произнесла девушка, успевшая заглянуть в паспорт приятеля.

Введя данные в компьютер, полицейский хмыкнул и показал экран коллеге. Тот выругался: «Б***ь! Его отец – большая шишка». Старший кому-то что-то пробубнил в трубку, долго слушал, кивал головой и в конце отрезал: «Есть»!

В ОВД «дежурный», он же московский опер, обрисовал задержанной ситуацию: оформляем задержание, до понедельника «отдыхаешь» здесь, потом передаем столичным борцам с наркотиками.

– Жалко тебя, девонька. Позвонить-то есть кому? На, телефон, набери.

Друзья удивлялись долгому отсутствию Ксении, хотя пластический хирург горевал неискренне: спать собирался с одной девушкой, а оплачивать ужин за неё и подругу казалось неэкономным. Появившийся Степан его обрадовал – счет удастся располовинить.

– Зря Ксюха ела карпаччо, – не слишком убедительно соврала пассия француза, – лосось у неё плохо ложится. Уже полчаса, как ушла в туалет.

Звонок из ОВД развеял хилую версию. Жизнь повернулась к Степану новой стороной.

– Ты, хлопец, гонор-то поубавь. Деваха по наркоте проходит – серьезная история. В понедельник отконвоируем в Москву. И деньги не предлагай, а то тебя за дачу взятки привлечем – статья 291 УК – до 2 лет.

– Что же ей сидеть тут три дня, – ужаснулся герой-любовник, примчавшийся спасать подружку.

– Либо забей на неё, – доброжелательно посоветовал московский опер, – либо прикинь, кто может помочь. По нашей базе данных видно, что твой батя – непростой человек. Сам решай.

Анна уже спала, когда на ночном столике завибрировал аппарат.

– Степа, любимый! Где ты? Как ты? – материнская радость моментально сменила сонливость. – ЧТО!? Передаю трубку папе.

В ОВД Матвей, сперва ненадолго уединившись с «дежурным», обратился, наконец, к сыну.

– Здравствуй, Степа. Девушку выпустят. Но она остается под следствием, – механически говорил, жадно рассматривая блудного сына («Как возмужал!»).

– Спасибо огромное. Только в России всё не по-людски, всё по блату. Поэтому я и уехал, поэтому ты со мной поругался.

– Ты уехал. Я не ругался. Что касается блата, то спроси своего приятеля Слуцкого, как он курнул марихуаны в Нью-Джерси и попал в полицию. Только на третий день его оттуда вытащил раввин штата. Заметь, речь шла о мальчике из хорошей семьи, не продававшем