А потом случилось то, чего Ева никак не ожидала.

Броня Регины Ошуковой, этой несносной набожной особи, окончательно разлетелась на куски.

– Не всё ли равно, религиозное там дерьмо или нет?! – возопила она и, разрыдавшись, тяжело плюхнулась в кресло. – Иисус не боится крови, а я – боюсь! Разве тебе мало этого, дрянь? Мало?!

– Нет-нет, в самый раз, до горлышка, – торопливо кивнула Ева.

Она покинула кабинет. В голове была сумятица.

1

На улице бесновался промозглый ветер, но рассудок упрямо твердил, что в секционной еще холоднее. Да что там! Весь морг – обитель мороза, только и ждавшего, чтобы с похрустыванием пробежать по коже. А еще там повсюду лежали холмики с вечно белыми снегами-простынями, а прохаживались там лишь те, кто в этих самых холмиках копался.

Но отнюдь не эти фантазии вынудили Симо и Назара торчать на ступенях морга, укрывшись под козырьком центрального входа. Они ожидали прибытия специалиста-религиоведа, надеясь, что тот захватит с собой несколько ответов.

Назар грел руки о пластиковый стаканчик. Это была уже третья порция кофе, но тепла в теле так особо и не прибавилось. Оперуполномоченный по-прежнему напоминал музыканта, который слышал музыку, но не имел инструмента, чтобы ее сбацать и унять тремор. Симо же ограничился чаем из кафетерия.

Оба поглядывали на небо. Облака в западной части словно сгустились и застыли. Те, что находились прямо над головой, выдавливали из себя морось, порождавшую полчища мурашек. Апрель казался мертворожденным ребенком двадцать третьего года.

– Ты хоть раз сталкивался с подобной дикостью? – вдруг спросил Назар, шаря отсутствующим взглядом по дороге и проезжавшим машинам.

Симо не было нужды уточнять, о чём шла речь.

– С такой необъяснимой – только единожды, – отозвался он с сухой грустью. – В Леснереченске одна мамаша перебрала и решила, что неплохо бы разрезать трехлетнего сына на шесть частей. Бог знает почему именно на такое количество, но она справилась с задачкой на отлично. Потом приколотила всё это к кухонной стене и спокойно села ужинать. Ела консервированного тунца. Полицию вызвала соседка. И еще несколько людей.

– Да, я слышал об этом. Больная сука.

– Больнее некуда. Сказала, что голоса ангелов заставили ее так поступить. А еще спросила, почему тунец такой кислый.

Они помолчали, обмозговывая кривые закоулки человеческого разума.

– Банально, да? – усмехнулся Симо. – Но это была просто дура, сумасшедшая одиночка.

Назар взглянул на следователя:

– Думаешь, на Сиренах Амая завелась какая-то секта?

– Возможно. Как долго обитатели острова посещали Красную Нерку?

– Чёрт, знаешь, я как-то не догадался спросить.

Симо кивнул, словно именно такого ответа он и ожидал.

– Я думаю, не меньше полугода. Минимум. И еще столько же, а то и больше, могли торговать с каждой прибрежной деревней Карелии.

– Люди-призраки, ей-богу.

Оперуполномоченный выкинул пустой стаканчик из-под кофе, и одновременно с этим перед моргом остановилось такси. Из машины с растерянным видом вылезла девушка. Спохватившись, она забрала сумочку с заднего сиденья и воззрилась на мужчин.

Симо всмотрелся в нее. На широком лице девушки колебалось нечто среднее между злостью и нерешительностью. Умная, но не зазнайка. Этакий женственный борец за идею. Очки в металлической оправе – дешевые, но вместе с тем элегантные. Каштановые волосы. Теплые прорезиненные сапожки с заправленными в них джинсами. Горчичного цвета парка и оранжевый свитер.