Музыканты ютились вдоль стены на невысоких деревянных скамейках, играя приятную ненавязчивую мелодию, состоявшую из гармоничного переплетения струнных инструментов похожих на небольшие арфы, и трёх сяо. Дирижёр этого небольшого оркестра время от времени поглядывал на стол с вихо – музыкальной частью программы заведовала Дэйчи, и он ожидал от неё знака, когда необходимо будет прекратить музыку или сыграть что-то определённое.

Слуги внесли подносы с едой – для каждого индивидуальный. Бэкхраны дождались, пока все столы будут заполнены, после чего молча приступили к трапезе, лишь изредка обмениваясь между собой короткими фразами. Я обратила внимание, что все представители долины Цэгнус, включая их бэкхрана и Наследников, остались в масках, что лишало их возможности что-либо есть или пить. В моём мире подобное поведение подверглось бы всеобщему осуждению. Однако здесь никто даже не обратил на это внимания, с уважением относясь к чужим традициям и ограничениям: раз в долине Цэгнус не принято перед посторонними показываться без маски, значит, так тому и быть.

– До меня дошли слухи, что с вами по пути случилось неприятное происшествие, – заметил Фэрдэйс, обращаясь к Мэйбидосу. Несмотря на то, что мужчины сидели ближе к столу вихо, да и говорил бэкхран долины Тайшу вполголоса, я всё равно услышала его слова довольно чётко, и тут же насторожилась.

– Всего лишь открылась рана, – сухо отозвался Мэйбидос, явно не горевший желанием обсуждать данную тему.

– Разве вы недавно участвовали в каком-то военном походе? – Фэрдэйс, очевидно, сгорал от любопытства и не собирался менять тему.

– Нет, на меня было совершено нападение.

Эльзир тут же повернулся к говорившим и с лёгким беспокойством спросил у Мэйбидоса:

– Кто на тебя напал?

Мэйбидос наградил его презрительным взглядом.

– Ты ещё спрашиваешь? – в его голосе слышалось обвинение. – Это были твои люди.

Я судорожно сглотнула: обвинения были серьёзные.

– Мои люди не покидали поместья Лундун, – лицо Эльзира приобрело замкнутое выражение, а голос похолодел на пару градусов.

– Хорошо, возможно, это были не заклинатели твоего клана, а наёмники – без разницы. Их оружие было смазано ядом брестфеля – этот цветок растёт только на твоих землях.

Эльзир нахмурился: должно быть, он не обладал достаточной информацией по данному вопросу, в связи с чем не мог достойно ответить на обвинения. Я с огромным трудом удерживалась от того, чтобы вмешаться: в отличие от отца, благодаря книге, столь удачно врученной накануне Эльтайном, за чтением которой провела добрую часть ночи и всё свободное время днём, я знала, что брестфель растёт не только в поместье Лундун, но и в южной части долины Цэгнус. Кроме того, несмотря на то, что яд этого растения теряет свои свойства очень быстро, это не означает, что его нельзя транспортировать из одного места в другое. Например, выкопать цветы с корнем и в горшке перевезти к месту покушения, и уже там извлечь яд.

Естественно, я не сказала ни слова. Во-первых, по возрасту мне было не положено встревать в разговоры взрослых – это было бы проявлением неуважения к обоим бэкхранам. Кроме того, вряд ли бы мои слова на что-то повлияли: если Мэйбидос ненавидит Эльзира, он воспользуется любым предлогом, чтобы вновь начать открытое противостояние. И никакие доводы его не остановят.

Я подняла взгляд на бэкхрана Ангэтара. Тот сидел с непроницаемым выражением лица и неспешно пил оджу. Будучи главой клана целителей, он не мог не знать о том, что брестфель растёт не только в поместье Лундун. И, в отличие от меня, он имел полное право высказать своё мнение. Более того, учитывая его положение, возраст и опыт, к его словам, да ещё и высказанным прилюдно, Мэйбидос был бы вынужден прислушаться. Но Ангэтар молчал.