Камешек выпал из рук. Я замерла. Первое, что пришло на ум: «Кто это? Разве это возможно?». Мысли кружили в голове, периодически сменяя друг друга. Лишь спустя несколько мгновений я поняла, что этим человеком может быть только загадочным образом спасенная жертва выполняемой мною миссии. В голове наступило временное затишье. Я не знала, что думать, не верила собственным глазам. Это казалось чем-то фантастическим, чем-то, во что просто невозможно поверить.

Тем временем, лучи солнца, показавшегося из-за горизонта, уже коснулись лица незнакомца. Мужчина, на вид двадцати восьми – тридцати лет, около метра восьмидесяти ростом, лежал неподвижно. Его глаза были закрыты. Насквозь промокшая одежда колыхалась под натиском небольших волн, достававших до его лопаток. Голова незнакомца лежала на влажном желтовато-белом песке, и его темные коротко стриженые волосы, еще не успев просохнуть под утренним солнцем, дружно завились в полукольца. Тонкие губы гостя, покрытые каплями воды, оставались приоткрытыми. Руки и лоб были исцарапаны до крови, полурастегнутая когда-то белая рубашка, с завернутыми почти до локтя рукавами была порвана в нескольких местах. Более или менее уцелели темно-синие джинсы. Дыра в области колена на потертой ткани смотрелась вполне натурально. От увиденного мое сердце сжалось в непреодолимом сострадании.

Когда глаза привыкли к столь необыкновенной картине, меня накрыла целая туча мыслей. Это были одни лишь вопросы. Как это случилось? А что если о нем узнает моя семья? А что если Отец примет решение убить чужестранца для поддержания нужного количества обитателей на острове? А что если, очнувшись, он окажется плохим человеком? А что если он… мертв?

Я стояла в оцепенении несколько долгих минут, пока мужчина не приподнял свои тяжелые веки. Под ними оказались темно-карие глаза, наполненные каким-то неопределенным смыслом. Последовавший стон пронзил мою душу точно острая стрела лучника. Я тут же подбежала к незнакомцу, опустилась рядом с ним на колени и подхватила его голову своими руками. Скривившееся лицо выражало только боль, и это заставило его снова закрыть глаза. Губы безмолвно дрожали. «Наверняка у него полно травм» – пронеслось у меня в голове.

Как только мужчина попытался приподняться, очередной стон вырвался из его груди, и, не сказав ни слова, он вновь провалился в забытьи. Маловероятно, что он вообще понял, где находится. Скорее всего, даже не заметил рядом меня.

Я осторожно вытащила спасенного из воды и начала судорожно перебирать варианты дальнейших действий. Ни один человек не должен был выжить. Такого никогда не происходило. Если семья узнает о случившемся, непременно будет принято решение избавиться от бедняги. Причем подрастающее поколение заставят думать, что он был мертв. Говорить нельзя.

Придвинувшись к незнакомцу, я коснулась ладонью его головы. «Он весь горит» – с тревогой поняла я. – «Говорить нельзя, но его обязательно нужно спасти».

Держа голову несчастного в трясущихся от испуга руках, я принялась нервно теребить его волосы. Не слыша себя, повторяла одно и то же: «Очнись, пожалуйста, прошу тебя!». Но его глаза по-прежнему были закрыты.

Оставив парня в покое, я рванула было за Алли, но, остановившись в считанных метрах, оглянулась. Убедившись, что в тени каменного выступа незнакомец полностью скрыт от жаркого солнца, бегом продолжила свой путь.

Обычно расстояние от моего берега до поселения отнимало не менее получаса, но сейчас я преодолела его гораздо быстрее, потратив втрое меньше времени.

Подкравшись к домику своего брата, я повернула круглую металлическую ручку, и дверь со скрипом отворилась. Напротив располагалась только узенькая кровать, где лежал еще спящий Алли. Я опустилась на колени перед братом и обхватила ладонями кисть его правой руки свисавшей до пола, от чего он немедленно пробудился и приподнялся с подушки, опершись на локоть.