От кремлёвской ниши Сталин
Честь отдал тебе, грузин.
Может, встретитесь когда-то
Чтоб услышать Божий суд,
Если только танки НАТО
По могилам не пройдут.
Размышления у монумента «Родина-мать» в Волгограде
Распрямилась она над курганом,
Повела для замаха плечом,
Не призывно, как кто-то наганом,
А защитно, как Невский, мечом.
Смотрят в завтра солдатские лица
И сердца на излёте стучат.
Из обугленных ртов обелисков
Губы каменно что-то кричат.
Душат память незрячие слёзы
Возле волжских задумчивых вод:
Ни одной престарелой берёзы
Нынче в этих местах не живёт.
Им, наверное, было б несносно
Над могилами петь в синеве,
Где поныне солёные росы
Полыхают огнём по траве.
Каждый дом бы представить к награде,
Кочку каждую, каждую пядь…
Даже камни кричат в Волгограде,
В Сталинград возвращаясь опять.
Сирень Победы
Он прошёл всю войну без ранений,
Так и думал, вернётся живой.
Но в кипящее море сирени
В День Победы упал головой.
И сирень, вот чего не бывало,
Покачнулась, как будто жена,
Неожиданно алою стала,
А была белолицей она.
И сейчас, лишь весна на пороге,
От Берлина до Крыма теперь,
Расцветает сирень у дороги
И стучится кому-нибудь в дверь.
Чугунный мост
Сергею Филимонову
Чугунный мост… Гудят его опоры,
Как ноги, омывает их вода,
Но то и дело в мой любимый город
Идут без опозданья поезда.
Под ним играют солнечные рыбы,
В цветах, как в свадьбу, сочные луга.
Чугунный мост, огромное спасибо,
Что рыбаки обжили берега!
Наверно, есть мосты куда шикарней,
О них трубят порой на всю страну,
Но по нему когда-то наши парни
Из Ряжска уезжали на войну.
Рыдает он, что их достали пули,
Что не вернулись в отчие края.
Чугунный мост, стоит как в карауле,
В чугунном сердце боль свою тая.
Свой путь земной он завершит не скоро,
Поёт в пролётах ветер, как труба,
Его опоры – и моя опора,
И грусть моя, и радость, и судьба.
Эшелон
В эшелоне песни пели,
Пили горькое вино,
Даже те, кто не умели,
Подпевали всё равно.
Эшелон, оставив запад,
Торопливо шёл домой,
И витал в теплушках запах,
Запах Родины самой.
И охрипшая немножко,
Не смолкая ни на миг,
Всё тревожила гармошка
Соплеменников своих.
Тихо звякали медали,
И сходились кружки в круг.
Столько дней Победу ждали,
Да пришла она не вдруг.
Нет, не вдруг, четыре года
Был запущен чернозём.
Сколько нашего народа
Полегло навечно в нём!
Знать не знали, это после
Посчитают и поймут
Сколько горя, сколько боли
Накопилось там, где ждут.
Уходил всё дальше запад,
Обрывая цепь разлук,
И весенний дождик капал
Под вагонный перестук.
В эшелоне было тесно,
И когда вставал состав,
Обрывалась сразу песня,
Веселиться перестав.
И касаясь костылями
Милой, выжженной земли,
Шли к жене, солдаты, к маме
И крепились как могли.
И для них (они-то знали)
Ныне кончилась война,
Что солдатские медали
Раздала уже она.
Что домой придёт немножко
Целых, сильных, молодых,
Что разбитая гармошка
В светлый час всплакнёт о них…
Эшелон дрожал и трогал,
Тормозил то тут, то там,
И трудна была дорога
К милым дедовским местам.
И казалось, право слово,
Опершись на костыли,
Это ратники Донского
От реки Непрядвы шли.
Шли среди лугов зелёных,
По дорогам шли в пыли,
Только двадцать миллионов
С ними рядом – не могли.
Где-то дети голосили,
Всё пугаясь близких гроз,
Но Победа шла в Россию,
Зелена от вдовьих слёз.
Саласпилс
«Здесь стонет земля»
(надпись на латышском языке над входом в мемориал)
Здесь позабыться б долгим сном,
Не видеть этих изваяний.
Но бьёт по сердцу метроном
Сквозь годы и сквозь расстоянья.
Нам гид про лагерь говорит,
Ведёт к гранитным плитам мрачным.
А на руке его горит
Тяжёлый номер шестизначный.
Голоса
Светлой памяти
всех не вернувшихся с войны
Обливается сердце кровью —
Золотым – золоты леса.
По бескрайнему Подмосковью