Он резко повернулся и протянул руку Рою:

– Я Эйбрахам Альтман. Пожалуйста, зовите меня Эйбом.

– Рой Кингман. Я знаком с вашим сыном Биллом.

– Чудесно. Это его «Бентли» там стоит.

– Билл здесь? – спросил Рой.

– Нет, он уехал с семьей за рубеж. Оставил машину здесь до своего возвращения.

– А чья это «Хонда»? – поинтересовалась Мейс.

– Моя.

– Значит, у старины Билла есть «Бентли»? – испытующе уточнил Рой. – Он все еще работает в общественной защите?

– Нет, он ушел оттуда в прошлом году. Теперь занимается другими делами, – ответил Альтман, явно не желая углубляться в тему. – Пойдемте в библиотеку. Хотите что-нибудь выпить?

Рой и Мейс переглянулись.

– Пиво? – спросил Рой.

– На самом деле я думал о чае. Для послеобеденного чая уже поздно, конечно, но мы можем назвать это вечерним чаем. Я восхищаюсь многими привычками наших английских друзей, и послеобеденный чай – одна из них.

– Чай – отличная идея, – сказал Рой.

Весело переглядываясь с Мейс, они последовали за Эйбом Альтманом в глубину скромной обители площадью в тридцать тысяч футов.

Низенький мужчина в золотистой рубашке без ворота и коричневых брюках принес большой поднос. Кроме чайника с горячим чаем, чашек и блюдец, на подносе уместились горки сконов и кексов. Поднос был поставлен на оттоманку с красивой полосатой обивкой. Массивная оттоманка терялась в просторах комнаты, в которой оказались гости. Высокие потолки, стены в кожаных панелях и книжные шкафы из красного дерева, набитые томами. Книги выглядели так, как будто их действительно читали, и не раз. В углу стоял шестифутовый металлический глобус, а у одного из окон – большой старомодный письменный стол с наклонной столешницей. На другом столе, низком и длинном, лежали десятки книг, большинство – открытые – корешком вверх.

Когда мужчина вышел, Альтман сказал:

– Это Херберт. Он со мной уже целую вечность. Ведет все домашнее хозяйство. Не представляю, что бы я без него делал.

– Нам всем следует обзавестись своим Хербертом, – заметила Мейс.

Альтман налил всем чай и предложил выпечку.

– Обширный у вас дом, – заметил Рой, пристраивая на колене чашку с блюдцем, и занялся сконом с черникой.

– Для одного он слишком велик, но у меня много внуков, и я радуюсь, что всем хватает места. И мне определенно нравится возможность уединиться.

– Бет сказала, что вы хотите предложить мне работу?

Альтман серьезно посмотрел на нее и торжественно заявил:

– Да. И я должен сказать, что никогда не смогу расплатиться с вами за то, что вы сделали. Никогда.

Мейс опустила взгляд, смущенная таким неприкрытым обожанием.

– О’кей.

Альтман взглянул на Роя.

– Эта женщина спасла мне жизнь. Вы знали?

– Нет, но мне нетрудно поверить в это.

– Банда ГН-Двенадцать, – добавил Альтман. – Мерзкие люди.

– ГН-Двенадцать? – переспросил Рой.

– Героин Навеки, двенадцать человек, – пояснила Мейс. – Плохие парни, и без творческой жилки на названия. Половина из них сидит за решеткой.

– А остальные шестеро? – уточнил Рой.

– Мертвы.

– Я несколько раз приходил к вам, – сказал Альтман. – Но меня не пустили в тюрьму.

– Почему?

– Моя репутация. Это исправительное учреждение в Западной Вирджинии уже не раз было объектом моего возмущения.

– Вам следовало поговорить с Бет. Она бы все устроила.

– Мне не хотелось усугублять сложное положение вашей сестры. – Альтман взглянул на Роя. – Есть некий прокурор, который настроен против Мейс и ее знаменитой сестры.

– Мона Данфорт, – произнес Кингман.

– Именно. – Альтман обернулся к Мейс. – Год назад даже ходили разговоры о том, чтобы заменить Бет.

Перри поставила чашку.

– Я не знала. Она мне ничего не говорила.