Глава Синих спокойно ответил:

– Все зависит от ситуации. И от конкретной точки зрения. Ваши призрачные марионетки, которых в состоянии призвать члены Совета, куда более противоречащее здравому смыслу явление.

– Нужно думать о живых, а не о мертвых, – моментально отчеканил в ответ Аберфорт.

В этот момент предрассветные лучи пробились в оконные проемы, которые находились почти под самой крышей. В зале стало не так мрачно, как было до этого. Помещение, в котором происходила беседа, залило утренним светом. В обычные дни, когда этот большой зал не требовался магам, здесь проходили приемы или представления заезжих артистов. Даже была небольшая сцена для менестрелей, на которой сейчас был поставлен длинный стол для членов Совета. Солнце также осветило и следы запущенности. Пыль, сеть из паутинок по углам, какая-то домашняя утварь, лежащая где попало. В настоящее время маги были никем, и так должно было оставаться впредь. Поэтому никакого, даже малейшего внимания к тем местам, где они бывают, не должно было быть.

Фраза Аберфорта повисла в воздухе. Синие не стали на нее отвечать, ясно понимая, что вряд ли гость явился сюда просто для спора. Молчание затягивалось. Не дождавшись ответа, он сказал:

– Дело не в методах, а в сути наших магических возможностей. Разницы между нашей магии нет.

Валхейм скривился. Реакция остальных была непонятна, их лица скрывались за капюшонами.

– Это не так, – произнес недовольно он.

– Возможно, –неожиданно вступил в разговор Блаас, до этого молчавший. Голос его был расслаблен и говорил он небрежно. Всем своим внешним видом он намекал на незаинтересованность того действа, участником которого он стал. – Возможно, – повторил он. – Аберфорт хочет сказать, что нет никакой разницы между воздействием на сознание человека живого и мертвого. В обоих случаях мы работаем с сознанием. Различие в том, что в одном случае оно ясное, а в другом потухшее.

– Именно так, – сказал Белый.

Совет зароптал. Им пришлось не по душе, что один из Синих не отстаивает точку зрения своего клана. Блаас открыто усмехнулся и выдохнул. Он ожидал именно такой реакции. От чужака. От своих.

Фрей был крайне заинтересован. Ему приходили схожие мысли, которые заставляли сомневаться в рациональности мотивов вражды между кланами. За время своих раздумий он тоже смог прийти к выводу, который озвучили магистры. Как раскачать эту лодку дальше, чтобы получить какое-нибудь адекватное объяснение или логически продолжить мысль, он не понимал.

Фрей не удержался и сделал шаг вперед. Хотел спросить, уточнить. Резкий острый взгляд наставника остановил его. Решение Фрея заговорить явно было неуместным. Но разве это могло его остановить?

Он было открыл рот, но твердая маленькая ручка, схватившая его за предплечье, резко дернула его назад, на то место, где он стоял ранее. Юноша отступил назад и посмотрел на девушку. Холодная маска на ее лице не показывала никаких эмоций. Только в глазах промелькнуло что-то. Злость? Обеспокоенность?

Эти действия не прошли мимо остальных магов. Валхейм нахмурился. Аберфорт бросил взгляд на привлекших его внимание учеников и впился глазами в девушку. Она аккуратно тряхнула гривой белоснежных волос и отвела взгляд.

Наконец подал голос один из членов Совета, нарушив густую тишину последней минуты. Лис в первый раз встречалась с Советом и по скрипучему голосу не могла понять, кто заговорил. Определила только возраст. Старик.

– Магистр Гинс, это старый философский вопрос. Не думаю, что мы сможем найти быстрое и легкое решение, как сосуществовать нашим кланам.

В сторону Блааса не было сказано ни слова, в клане он пользовался безусловным авторитетом. Даже среди членов Совета. Даже после своего комментария.