– Вот теперь можно и руки помыть, и по рюмке выпить, – Тамара Ильинична улыбнулась, сверкнув золотым зубом.

– Мамка моя, мамка приехала! – в кухню влетела Зоя и повисла на шее у матери. У Константина Викторовича повлажнели глаза, он нежно погладил дочь по руке.

«Он, по-моему, еще не произнес ни одного слова, – подумала про Зоиного отца Капитолина Сергеевна. – Сразу видно, кто в доме хозяин».

– А где зятек мой? – поинтересовалась Тамара Ильинична. – Прячете?

– Ну, что вы… Я здесь, – в проеме кухонной двери стоял Костик. – Просто с вашими подарками в кухню теперь не войти! Может быть, перейдем в гостиную?

– Конечно. Сейчас мы с отцом руки помоем, и в залу. Выпьем, закусим и поговорим. Нам ведь есть, о чем поговорить? – с нажимом произнесла Тамара, обращаясь к присутствующим. Все промолчали. – Вот и хорошо! Веди, дочка, в ванную…

… Часа через полтора, когда все уже немного разомлели и расслабились, началась вторая часть марлезонского балета. Капитолина Сергеевна, которая по настоянию будущих родственников пила исключительно водку, чувствовала себя не совсем в своей тарелке и потому момент «наступления противника» пропустила.

– Ну, вот что, сватья, – Тамара Ильинична посмотрела на пьяненькую Капу, как удав на кролика, усмехнулась слабости московской родни (сама она была, как огурец!) и отчетливо произнесла. – Свадьбу сыграем в первой половине декабря. Через два месяца у Зоиньки день рождения, восемнадцать лет, как-никак, отметим скромно, в кругу семьи, а вот свадьбу будем гулять широко. С размахом…

Сидящие за столом замерли, как аршин проглотили. Тамара оглядела всех и добавила:

– И это не обсуждается!

Потом поднялась и направилась к двери гостиной, бросив через плечо Капитолине Сергеевне: «Догоняй!». Та покорно встала и пошла за Тамарой Ильиничной, как на заклание. На кухне состоялся следующий разговор.

– Если у тебя, дорогая сватья, нет связей в ЗАГ-Се, чтобы наших детей расписали через неделю, максимум две, после дня рождения Зойки, я возьму эту проблему на себя, – Тамара Ильинична вопросительно посмотрела на Капу, стряхнув невидимую нитку со своей кофточки с люрексом. – Прекрасненько распишутся и в сельсовете. Что скажешь, красавица?

– Никаких сельсоветов. Регистрироваться дети будут в Москве, в Грибоедовском ЗАГСе: Николай Васильевич, слава Богу, не последний человек, – Капитолина Сергеевна строптиво вскинула голову и продолжила. – Ресторан я закажу сама!

– Вот что я хочу тебе еще сказать, сватушка. Вдогонку, – Тамара Ильинична подошла к Капе вплотную и вкрадчивым шепотом сказала. – Если вы начнете выкобениваться и тянуть со свадьбой, то я твоего сыночка посажу за совращение малолетней. И надолго. Ты поняла меня, дорогуша?

Капитолина Сергеевна побелела, сощурила глаза и еще более вкрадчивым шепотом ответила:

– И платье я куплю сама, а то, судя по тому, во что одеты вы, дорогуша, невесту моего сына вы обрядите так, что позору не оберешься. Расходы – пополам! И это не обсуждается!..

… Свадебное застолье длилось уже больше двух часов и практически достигло своего апогея. Несмотря на то, что шикарный стол ломился от дефицита, а спиртное лилось рекой, гости, как это бывает обычно, не перемешались. Более того, в тот момент, когда приглашенные со стороны Зойки во главе с Тамарой Ильиничной перешли на народный фольклор, и то там, то тут стали слышны крепкие ненормативные выражения, немногочисленные приглашенные со стороны жениха во главе с Николаем Васильевичем тихо перебрались в другой зал, где потягивали винцо, рассуждая о возможности мезальянса и невозможности уберечь от него своих драгоценных чад.