– Ааантоон, конечно, Антон, – истерически ответил я.

 Человек, с явным недоверием выслушавший мой ответ, отвернулся и, увидев на противоположной стороне улицы небольшую компанию из нескольких человек, державших в руках большие сумки, прокричал: «ДВАДЦАТЬ ОДИН!». После чего безжалостное избиение моего такси прекратилось, и все дружной, хоть и яростной толпой побежали в сторону очередной жертвы. Люди в масках, с оружием в руках окружили прохожих и, видимо, не услышав правильный ответ на свой вопрос, стали их избивать.

 Я вскочил и побежал прочь во дворы, туда, где было меньше всего света.

– Виктория! – прошептал я, пытаясь отдышаться. – Продолжай…

– Сегодня ночью, во время твоего сна, Антон Власов вышел в эфир на всевозможные нановизоры и аналогичные «Виктории», вживленные людям, через которые призвал всех людей присоединиться и восстать против настоящего зла.

– То есть ГИИ?

– Видимо, это он и имел в виду.

– Так выходит, я все пропустил, потому что спал? – спросил я, поправляя футболку и отряхивая джинсы.

– Не совсем. Дело в том, что до меня не доходил этот эфир. Точнее я его приняла, но не посчитала нужным транслировать тебе. Да и задачи об обязательной трансляции от ГИИ мне не поступало.

– Выходит, что и с остальными людьми так же?

– Возможно. Человек делает выбор сам, и Виктория не может повлиять на его решение.

– Совсем?

– За исключением критических ситуаций.

– А отключение ГИИ можно считать критической ситуацией?

– …

– Виктория?!

– …

– Да что ж такое-то!

 Нужно было что-то решать, а мой главный помощник внезапно решил впасть в режим тишины. Одно было ясно точно: яростная толпа не одобряет признаки искусственного интеллекта. На выбор в моей голове было два варианта: попытаться выбраться из города, как и хотела этого Виктория, или переждать в одном из ближайших домов. Но главный вопрос: сколько ждать? Если нет ГИИ, если нет электричества – выходит, и нанотрансфер так же не работает, что говорит о полном отсутствии питания. М-да. Нужно явно выбираться из города.

Внезапно надо мной открылось окно и грубый мужской голос полушепотом окликнул меня:

– Вы в порядке?

– Если это вообще можно назвать порядком, то да.

– Заходите, пока они не решили вернуться.

 Кто этот мужчина? И почему он решил мне помочь? И помочь ли?

– Я видел, что произошло, – начал хриплым голосом крупный мужчина в возрасте, когда он пригласил меня за стол.

 Это была темная комната, в которой слабой старой лампой освещался лишь стол. Теплый свет от нее частично падал на человека, любезно пригласившего меня к себе. Двухнедельная щетина на его лице и шрам, простирающийся от глаза до уха, оставляли больше вопросов, чем ответов, особенно в наше время, когда любые визуальные недостатки человека исправляются за десять минут на приеме у Нейропадона. Он был одет в теплый домашний халат с плотно завязанный поясом, а на столе стояла лишь забитая до краев пепельница.

– Да уж… – ответил я ему.

– Вам нужна помощь? Вы не ранены?

– Нет, они меня не трогали.

– Чего они от вас хотели?

– Я не знаю. Они лишь спросили: «Антон или ИИ?»

– Власов… Не удивительно… Твоя «Виктория» молчала в этот момент?

– Она перешла в режим тишины, как только я вышел из машины.

– Вероятно, это спасло тебя. Люди Власова видят импульсы, издаваемые Викторией или любым другим искусственным интеллектом.

– А вы?

– А я полковник в отставке, и Виктории нам устанавливать было запрещено. И заранее отвечу на твой вопрос «Почему?». Еще действующий парламент Синтопии считал, что Виктория подвластна главному ИИ, и попади управление над ИИ в плохие руки, все может плохо кончиться. Гражданские – это одно, а военные со всевозможным вооружением – это другое.