− Ну-ну… Манерам учить может и не требуется. Но сколько у нас говнюков. Вдруг найдётся сволочь, которая продаст одно из ваших устройств нашему правительству? Или американцам? А вдруг они с потрохами сдадут такие технологии этим вашим неведомым врагам? Ась?

− Исключено. Надёжность систем защиты у синорян такая, что продажа важных знаний и технологий врагу невозможна. Физически невозможна. Ты дашь кому-то прибор, а он – хлоп! И исчез.

− Мда… Занятно… – Егоров задумчиво поглядел в безоблачное небо. – Хм… Стоит подумать.

− Подумай. Время ещё есть. Одно могу сказать: скоро не только тебе, но, видимо, и всему миру предстоит суровое испытание… – Бельский задумался и загадочно посмотрел на кроны деревьев. – Хотя будет ли это именно то самое… Никто, кроме Отца Небесного, не знает…

Егоров огляделся и резко встал с бордюра.

− Так. Поехали.

− Куда?

− А то ты не знаешь?

− Не знаю. Я же сказал, что наша встреча – моя личная инициатива.

− Иакинф этот ваш забил всем стрелку на студии у Коляна Бочкарёва. На Большой Лубянке. Сегодня в четыре часа.

− Ещё рано, только час дня.

− Всё равно поехали. Мне ещё надо окончательно протрезветь.

− Извини, но у меня ещё не все дела окончены. Да ты не волнуйся, поезжай, – сказал Валерий. – Уверен, что всё будет хорошо.

− Ладно, деловой. Иди.

По дороге к метро Бельский забежал в аптеку, где купил Егорову растворимый аспирин и минералку. Употребив их, Слава почувствовал себя бодрее и вскоре уже был на Большой Лубянке.

Когда Бочкарёвы ехали на студию, они уже твёрдо решили, что не будут отказываться от предлагаемых условий. Ирина долго колебалась. Она сказала, что не намерена оставлять дочь Алёну на воспитание родителей, однако совершенно не представляла себе, что же ей, художнице, делать в загадочном Синоре. Николай успокаивал её, и высказывал надежды, что им пойдут навстречу. После бессонной ночи размышлений и колебаний, они всё-таки пришли на место встречи с Иакинфом.

Было только два часа дня. Бочкарёвы выпили несколько чашек кофе и продолжили обсуждать события.

Вскоре пришёл помятый с похмелья Егоров. Он ни словом не обмолвился о встрече с Бельским.

В половине четвёртого приехал Габров с женой. Владимир прибежал последним, когда на часах было 15:50.

− А я уж думал, ты решил всё-таки исчезнуть, – усмехнулся Егоров, поздоровавшись с товарищем.

− Когда торопишься, всё идёт не по плану, – ответил Владимир.

Все расселись по стульям и диванам, уставившись в центр комнаты. Кроме друзей в здании никого не было. Бочкарёв предусмотрительно закрыл жалюзи на всех окнах.

− Словно к спиритическому сеансу готовимся, – заметил Егоров. – Где же наши потусторонние друзья? Уже две минуты пятого.

Никаких «спецэффектов», сопровождающих телепортацию, по-прежнему не проявлялось.

− Может они сами передумали? – сказал Владимир, глядя на товарищей.

Свет ламп задрожал. Послышался приглушённый шипящий звук.

− Так… Это что такое? И где же? – начал Николай.

За дверью, где находилась лестница, ведущая на второй этаж, послышались шаги. Дверь открылась, и в студию вошёл Иакинф с папкой в руках, а за ним следовали двое «чёрных». Присутствующие невольно поднялись с мест.

− Мир вам! – сказал Иакинф.

− И вам того же, – откликнулся Егоров, театрально поклонившись.

− Рад видеть всех в сборе, − произнёс синорянин.

Он пристально всмотрелся в лица присутствующих.

− Признаться, я не ожидал, что все явятся добровольно, но вы оказались более сознательными, чем многие на вашем месте. Порою ошеломление от знакомства с миром Синора происходит не сразу, а спустя некоторое время, однако я надеюсь, что всё пройдёт хорошо. Полагаю, что у некоторых из вас за ночь появились вопросы. Могу ли я попытаться ответить на них?