Детищу следовало, уступив ухватившую его Октавию брату, тихонько спуститься и, выждав, когда пройдут члены регентского совета и наследники фамилий, осчастливить кого-нибудь не слишком липкого, а заранее оговоренным партнером для девицы Ноймаринен был герцог Придд. Следующим в реестре значился наследник Валмонов, которому предстояло как-то отделаться от причитавшейся ему девицы Дорак…

Бурно чему-то возрадовались виолины, кавалеры завершили передислокацию, поклонились и подали партнёршам руки. Можно было продолжать разговор.

– Итак, Рудольф, – напомнила графиня, выкидывая из головы раздумья о неожиданной паре, – вы подумали.

– Жаль, поздно! Я как-то выпустил из виду то, что последовало сразу за смертью Сильвестра, а ведь началось с нее!

– На мой взгляд – с того, что Манрик решил стать Сильвестром.

– Именно. Рыжий скот вконец подмял Фердинанда, но вернись Рокэ или появись в Олларии Георгия, король бы взбунтовался. Чтобы пустить корни, временщикам требовалось время, и его им дал Гогенлоэ, переслав Алве найденное у Сильвестра письмо вместе с выдавленным из короля уже Манриком приказом немедленно отправиться в Урготеллу и оставаться там. Геренций был обязан сопроводить письмо уведомлением о кончине кардинала, но не сделал этого. Мало того, я узнал о смерти Сильвестра чуть ли не на неделю позже, чем следовало, и из вторых рук, к тому же Фердинанд просто не мог не написать сестре! Значит, письмо пропало, и устроить это мог только геренций.

– Его дочь замужем за наследником Манриков.

– Да, похоже, дело решило именно это. Рокэ заявил, что у Гогенлоэ слишком много внучек, чтобы доверять ему геренцию.

– У него и младшая сестра цела.

– Несущественно, – хмыкнул Рудольф, в очередной раз наклоняя голову.

– Для вас, – не согласилась Арлетта. – Вы сейчас оставите меня у дверей дамской гостиной и удалитесь пить вино во вполне приличной компании, а мне достанется… букет роз, средь которых будет и урожденная Гогенлоэ.

– И две не урожденных. – Бывший регент слегка поморщился. – Как же от всего этого устаешь, и ведь только начали! Представляю, что будет твориться на Октавианские праздники…

– Помнится, вы не хотели заводить двор.

– Я и сейчас не хочу, но обстоятельства изменились. Нужно показать, что в Талиге все в порядке. До такой степени в порядке, что дамы сплетничают, девицы строят глазки, а молодые люди из-за них стучат шпагами.

Оркестранты перешли к третьей теме, они разыгрались и теперь могли дать фору хоть бы и дворцовым коллегам. Будь с Валме Иоганна – теперь Марсель со всей отчетливостью понимал, что выбрал бы ее, – он бы заговорил о музыке, в частности, о добившихся удивительной плавности флейтистах, но рядом пыталось не наступить на подол занятое лишь своими бедами создание.

– Давайте объяснимся, – не стал темнить виконт, когда они относительно благополучно выбрались в следующий, довольно-таки длинный зал. – Вы мне ничем не обязаны. По ряду причин я не могу видеть, как Дарзье пытается кого-то арестовать, он при этом просто отвратителен.

– Меня никто не арестовывал, – запротестовала в недавнем прошлом первая невеста Талига. – Я не собиралась танцевать!

– С Дýрзье, – уточнил Валме, в меру сил подчеркнув сакраментальное «у». – И потом, мы пока не танцуем, а дефилируем. Танцуют на андиях, но в Талиге их нет.

– И не надо! Вы… Валмоны не беднее нас… То есть не беднее нас, какими мы были в прошлом году.

– Пожалуй, мы богаче, но вам я не опасен в любом случае. У меня есть серьезные обязательства перед девицей, которая не расплакалась во время мистерии. Она тоже была в розовом, но, прошу меня простить за резкость, этот цвет ей идет. В отличие от вас.