Немного потерпев солнце, Эйка отодвигается в тень скалы и спрашивает про корабль, который сел на рифы неподалёку отсюда. Вечерний свет вспыхивает золотыми искрами, проходя сквозь него, и мираж пылает живым огнём. Я начинаю объяснять, что судно давно разбито и сколько ни пытайся к нему приблизиться, всё время что-то разворачивает назад. Но это не страшно. Может, мы ещё увидим другие корабли – живые, а не призрачные.

Эй щурится на солнце, пробившее толщу грозовых туч. А потом спрашивает, что я имел в виду, когда сказал, что хочу ей помочь? Я неточно помню этот момент. Я говорю:

– Ну, мало ли. Вдруг колдовство подскажет, где твой остров?

– Думаешь, я горю желанием вернуться? – мрачнеет Эйка. – Зачем? Тут полно еды! И разве ты отправишься со мной в такую даль?

– Ты бы не звала меня, не будь между нами Связи. Но, возможно, есть средство и от неё, – предполагаю я, швыряя в воду ракушки, – даже сильная магия – это всего лишь магия.

– Я тоже – всего лишь магия? – настораживается Эй.

– Не ты. А чары, которые тебя держат, ― пытаюсь я объяснить. ― Ты говорила, что вынуждена пить кровь. Разве тебе не хочется освободиться от этого?

– Нет, – отвечает она, прожигая взглядом мёртвый корабль. – Я всем довольна.

– Потому что твои мысли скованы.

Эйка скалится, обратив ко мне тёмные, как пропасть, глаза:

– Да неужели? Значит, ваши страшные чары не дают мне шевельнуться? Ну, тогда сам убирайся!

Она толкает всего раз, и я скатываюсь с камня. Внизу песок, но от удара из лёгких вышибает весь воздух. Я вижу над собой лицо Эйки, одновременно сердитое и испуганное, а пошевелиться не могу. Пока не вспоминаю про Перо в кармане. Я нашариваю его, прежде чем ощупать кости, и осторожно выдыхаю, держась за грудь. Целое! Можно жить дальше.

Эй уже выпрыгнула из тени на солнце, но теперь настороженно застыла, следя за моими руками.

– К чему такие… Порывы? – откашливаюсь я, пряча Перо за пазуху. – Если тебе надоело моё общество, просто скажи… Со сломанной спиной я точно никуда не уйду.

– Ты и так не уйдёшь! – заявляет Эй. – Ты прикован к своему маяку.

– Долг есть долг.

Садясь и выплёвывая песок, я мысленно подбираю более внятное объяснение. И отчаиваюсь подобрать.

– К сожалению, тебе не понять. Но, к счастью, это не твоё дело.

– Теперь моё! Раз я обязана к тебе возвращаться, – не унимается Эйка.

– Это горе, да. Но почему бы не нести его стойко?

Украдкой я поглядываю на лес. Солнце уже чиркнуло по горизонту, и тени деревьев протянулись через берег к воде. Пора прятаться, но я не двигаюсь с места. Злюсь на себя, злюсь на неё и безуспешно пытаюсь отряхнуться от мокрого песка.

– Что тебя бесит? – не могу я понять. – Никто не говорит, что надо жить счастливо. Но отчего бы не жить мирно?

– Отчего?! – ветер бросает волосы ей в лицо, Эйка сердито откидывает их за спину, и чёрные пряди разлетаются по воздуху грозовым облаком.

И в общем уже понятно, что всё это ей не нужно. Я имею в виду маяк и корабли. И платье в голубой цветочек смотрится на ней нелепо, также как бусы из ракушек. Всё безнадёжно. Я это осознаю одним мигом, и тоска ударяет вместе с первым порывом зимнего холода. Но я жду ответа.

– Что тебя больше бесит? – передразнивает Эй. – То, что я кровожадная тварь или то, что я приковала тебя к себе? Что бы ты хотел подправить в первую очередь?

Я всё-таки встаю, цепляясь за скалу, но левая нога отзывается острой болью.

– При чём здесь мои желания? – спрашиваю я, потирая колено. – Лишь бы ты была сыта и довольна! Кстати, отойди в тень.

– Сама разберусь! ― скалится Эйка. ― С чего ты взялся командовать?

– А с чего ты злишься?