– Слушай, а может спустимся к реке и искупаемся?! – предложила Василиса.

– Рано ещё купаться! – отмахнулся Серёжа.

– Как рано? Уже полдень, солнце припекает… Самое время! – настаивала она.

– Послушай, нельзя купаться! – остановил мальчик – У нас второй день как настоящее лето наступило, до этого холодно было, дожди шли, вода в реке ещё не прогрелась. Видишь какая она чёрно-синяя?

– Так вода, вроде, всегда такая… – пригляделась Василиса.

– Не всегда. Еще неделю жара постоит, вода прогреется и увидишь, что речка станет другой… М-м-м… – мальчик силился подобрать слово, – Искристой! – радостно прокричал он.

– Ладно, – сдалась Василиса, – Пошли дальше.

Дорога стелилась вдоль берега к большому желто-зеленому полю.

– Видишь, это одуванчики цветут и куриная слепота – так один цветок называется, он тоже желтый, – продолжал экскурсию Сергей.

– А что от этого цветка курицы слепнут?

– Не знаю… вполне может быть… Это надо у бабки Варвары спрашивать, она на весь район знаменита тем, что в травах лечебных лучший спец!

Дети поравнялись земельными участками, огороженными редким забором из почерневших от времени жердей.

– Здесь у нас картошку садят.

– Куда пошли!? – словно из-под земли прямо перед ними образовалась маленькая сгорбленная сухая старушонка.

– Здрасти, бабка Оксинья! – прокричал старушке Серёжа, и пояснил Василисе, – Эта бабка глухая, с ней надо громко разговаривать.

– Здорово-здорово… – пробормотала старуха, одной рукой оперлась на деревянную клюку, другой прикрыла глаза от солнца и пристально пригляделась, – Стало быть, на озеро Круглое направились… А!? Уж не купаться ли в нём задумали?!

Дети недоуменно уставились на бабку Оксинью.

– Агаи Васильевны правнучатая сродственница будешь? – старушка подошла вплотную к Василисе, её маленькие хитрые глазки бесцеремонно оглядывали девочку.

Василиса поёжилась и кивнула. «Какая противная старуха!» – подумала девочка, – «Один её вытянутый нос чего стоит!» Бабка Оксинья тощими пальцами коснулась своего носа, поморщилась и недовольно заскрипела:

– Стало быть, на лето приехала… значится… да…

Василиса совсем растерялась, и снова кивнула.

– Она немая что ль? – бабка вопросительно покосилась на Серёжу.

– Нормальная она, – тихо бросил Серёжа и громко ответил – Извините, бабка Оксинья, некогда нам! – он дернул Василису за руку

– Ишь! – фыркнула старушка, растопырила руки, загораживая детям дорогу, – На озере Круглом купаться не могите! Ух я вам! – она угрожающе потрясла клюкой – Всё Агае Васильевне расскажу и Иннокентию Филипповичу!

– Не собираемся мы купаться! – возмутился Серёжа и шагнул вперёд.

Старушка отодвинулась:

– Вот! Ходят они куда попало… Делают чего попало… Ох-хо-хо… Последний век живём… Совсем от рук отбилися дитяти… – приговаривал она, качая головой.

– Странная бабуля! Неприятная до ужаса! – поспешая за товарищем, воскликнула Василиса.

– Тише ты! – строго шепнул Серёжа и обернулся к бабке.

Старуха, опираясь на палку, кондыляла к деревне.

– Ты ж сам сказал, что она глухая?! – удивилась девочка.

– Глухая-то глухая… – пожал плечами Серёжа, – Но при своей глухоте бабка Оксинья всё про всех знает… Я думаю, она по губам понимает, что люди говорят… А зрение у неё, видимо, хорошее… – размышлял он вслух, – Ведь всегда так, если человек плохо видит, то у него слух замечательный и наоборот.

– Даже если она услышит мои слова, что с того?! Она ведь вправду странная и неприятная… – справедливо подметила Василиса.

– Нехорошо так говорить, – поморщился мальчик, – Древняя она просто! А старики народ трудный, они всегда от ошибок уберечь пытаются, вот и учат уму-разуму даже если их совсем не просят. Тут стоит терпение проявить, послушать, головой кивнуть лишний раз… Видишь ли, старых людей уважать надо. Вот, у меня двоюродный прадед Иннокентий, сто лет скоро исполнится… худой как трость, длинный как жердь…