Виталий согласно кивнул.

В общем, и прогулкой, и общением оба остались довольны.

Назавтра, ровно в десять, Сергей Иванович и Виталий Петрович были приняты господином Клаусом Арнольдом, владельцем адвокатской конторы. После взаимных приветственных любезностей он проинформировал россиян, что господин Норман Вильгельм фон Краузе был давним клиентом адвокатской фирмы.

– Мой отец – основатель этой фирмы – дружил с дядей Норманом, и он часто бывал в нашем доме, – счёл нужным просветить своих гостей Арнольд. – Фон Краузе скончался несколько лет назад. И оставил два завещания, одно из которых подлежало вскрытию в обычном порядке. Что и было своевременно сделано. А другое следовало вскрыть не ранее, чем через 5 лет после его смерти.

– Фон Краузе не был сильно болезненным человеком, – повествовал Арнольд. – Правда, у него был сахарный диабет. Но в последние годы что-то стало происходить с его психикой. Причём, настолько серьёзно, что его жена ставила вопрос о помещении его в психиатрический стационар и признании его недееспособным.

Согласно первому завещанию, его бизнес отошёл его жене, госпоже Анне фон Краузе. Вы сегодня ее увидите, она изъявила желание присутствовать при оглашении второго завещания. Ее интерес к нему объясним. Первое завещание совершенно не упоминает очень хорошую недвижимость в историческом центре Вены, которая принадлежала Норману фон Краузе, и которой сейчас пользуется госпожа Анна. Но владеть этой собственностью она не может. Перед своей смертью фон Краузе оставил распоряжение о том, что она имеет право проживать там впредь до появления законного владельца. Кто этот законный владелец – неизвестно. Может быть второе завещание откроет эту тайну. Кстати, об этом распоряжении госпожа Анна не знала вплоть до обнародования первого завещания и была, мягко говоря, сильно огорчена.

Посчитав, видимо, достаточной информацию, которую он предоставил гостям, Арнольд спросил их, не хотят ли они что-либо уточнить по поводу персоны Наследодателя.

Сергей Иванович переглянулся с Виталием, который ответил неопределённым движением головы, и поблагодарил господина Арнольда за ознакомление их с историей вопроса.

Адвокат пригласил их пройти в соседнюю комнату, спаренную с его кабинетом. Там он представил им старшего юриста фирмы, который встал при их появлении, и госпожу Анну фон Краузе, которая осталась сидеть, как и ее личный адвокат. Арнольд назвал присутствующим фамилии Сергея Ивановича и Виталия, не уточняя их статус.

– Осмелюсь поинтересоваться, в каком качестве здесь присутствуют эти русские, господин Арнольд? – раздражённо спросила госпожа Анна.

– Они являются представителями Российского министерства иностранных дел, – ответил Арнольд.

– С какой стати? Это семейное дело! – госпожа Анна явно демонстрировала своё недовольство.

– Это уж позвольте фирме решать, кому присутствовать при осуществлении своего функционала, – довольно резко отреагировал Арнольд. – Приступайте, господин Шмейкер, обратился он к старшему юристу.

Шмейкер продемонстрировал аудитории большой белый конверт с тремя красными сургучными печатями. На лицевой стороне готическим шрифтом на немецком языке крупными буквами от руки было написано – «Норман Вильгельм фон Краузе».

– Позвольте мне сначала ознакомить вас с сопроводительной запиской к этому конверту, составленной, к сожалению, безвременно ушедшим от нас адвокатом нашей фирмы господином Фердинандом Фридером, – сказал он. – Именно он оформлял завещание господина фон Краузе.

Записка информировала руководство фирмы, что Норман Вильгельм фон Краузе настаивает на том, чтобы вскрытие этого конверта состоялось после того как в Новой России утвердится нерушимое право частной собственности. Если этого не произойдёт в течение пяти лет после его смерти он передаёт данной фирме право распорядиться его завещанием по своему усмотрению.