– Не учи меня лазить по заборам. Но если что – будешь должен мне новые джинсы, – адреналин однозначно ударил мне в голову.

Дима практически перепорхнул через забор и застыл с другой стороны. Его зрачки (наконец на него теперь падал свет) были по пять копеек.

– Давай теперь ты, не бойся, я поймаю.

Только я собралась поднять ногу, как на улице показался какой-то мужчина. Я сделала вид, что просто копаюсь в своей сумке.

Когда он скрылся из виду, я глупо хихикнула, и обеими руками ухватилась за прутья. Поднявшись за забор, мне оставалось только спрыгнуть. Дима подошел вплотную и вытянул руки.

– Дай мне сначала одну руку, потом вторую. Аккуратно, не торопись.

Я протянула руку. Наверное, от усердия он настолько сильно ее сжал, что мне стало больно.

– Не так сильно. Я сама. Я держусь.

Потом я оторвалась от перекладины, вскинула вторую руку и приземлилась на землю.

Он довольно засмеялся.

– Теперь иди за мной и не отставай.

Я просто кивнула головой. А вот сейчас я чувствовала, что я – глупый агнец, которого ведут на заклание. Но деваться было уже некуда.

7.

Мы пошли по тропинке, Дима шел впереди – я за ним, стараясь смотреть себе под ноги. Мы почти вплотную подошли к зданию, как тропинка сделала неожиданный крюк и стала спускаться к каким-то кустам, трава стала выше, и идти стало сложнее. В темноте я совсем не разбирала дороги, опираясь только на свои ощущения и периодически спрашивала – долго еще?

– Сейчас. Еще немного. Давай руку.

«Да, сейчас он меня тут задушит и закопает, и буду я вечно гнить в этой земле, и никто никогда меня не найдет. И даже искать не будет. Может когда-нибудь, лет через триста, мои косточки отроют и поставят здесь даже не памятник, а так, отметину – вечный символ вселенской глупости».

Я по—прежнему смотрела вниз, ругая себя и свое безрассудство последними словами, как услышала впереди его голос:

– Все, мы пришли, смотри.

Я поравнялась с ним, подняла глаза и ошарашенно выдохнула:

– Какая красота!

За кустами находилась небольшая площадка, видимо это место также было частью этой то ли галереи, то ли заднего дворика старого дома.

В центре этой площадки росла кряжистая огромная ива, корни которой частично были на поверхности, переплетясь в странную конструкцию в виде природной, пологой скамейки с самой настоящей спинкой и подлокотниками. Такое вот чудо природы. Но этого всего мы бы никогда не разглядели в темноте, если бы не потрясающий вид, который открывался сразу же за площадкой, где росло дерево.

Почти сразу за ивой был обрыв, резкий спуск к реке, которая широкой извилистой лентой тянулась к горизонту. Черная, отполированная гладь водной артерии. А берег напротив был накрыт большой кружевной шалью из нитей-дорог и бусинок-домов, которые были сплетены в сложные городские узоры. И всю эту ошеломительную красоту обрамляла плеяда огоньков – фонарей вдоль реки, которая прочертила по воде белые полосы-отражения.

– Это так красиво, – я пыталась запомнить то, что увидела. Возможно, для будущей работы в пастели. Возможно.

Дима, похоже, наслаждался произведенным эффектом.

– Я же говорил, тебе понравится. Такой вид открывается только здесь. В детстве я сюда приходил, никаких заборов тут тогда не было, ну и запомнил. Всегда хотел вернуться. Смотри, я тут пару бутербродов захватил и попить. Что будешь – кофе, вино? – он расположился на чудо-скамейке, достав из рюкзака плед, термос и продукты.

– О, так ты продуманный? – все еще под впечатлением, я присела на толстую ветку ивы рядом с импровизированным столом.

– А ты идти не хотела. Это была вообще-то программа первой прогулки, когда ты не пришла. Так может все-таки вино? – он достал из рюкзака небольшую бутылку и два обычных стакана.