– Ее зовут Катя?

– Кого ее? – начал дурачиться Сан Саныч. – Да. Хорошая барышня, но уж больно строгая, от этого и несчастная.

– Почему Вы думаете, что она несчастная? На вид вполне неплохо выглядит.

– Ты давай, бери уже, – снова подтолкнул его Сан Саныч и добавил тише. – Не везет ей.

– Ладно, меня это не касается.

Во время обеда к ним за столик подсаживались старшие мастера соседних цехов, с неизменным вопросом «Как там Москва?» и, удовлетворившись простым ответом: «Стоит, не сдается», быстро уходили, не дожидаясь встречных вопросов от Сан Саныча.

– Вот ведь жуки, – ворчал Сан Саныч. – Ничего толкового от них не добьешься.

– Может, вы не правы. Они заботятся о своем участке.

– Да ну, что ты. Их заботит только их премия.

– По-моему это всех заботит.

– Тебя же не заботит.

– У меня ее нет, мне проще.

– О, Катюша, привет, – помахал рукой Сан Саныч Кате, ставящей поднос в приемный шкаф.

Она подошла к их столику и бросила прищуренный взгляд на Игоря.

– Привет, Саныч, – ответила она, поправляя рукой съехавшую заколку.

– Вот, знакомься. Это специалист из Москвы, зовут Игорь.

Игорь от неожиданности привстал, чем вызвал у нее незлобный смешок. Она пригвоздила его к стулу взглядом внимательных серых глаз и улыбнулась, в ответ на его попытку галантного поведения.

– Желаю удачи, – сказала она и удалилась быстрым шагом.

– Все, подцепила, – цокнул языком Сан Саныч.

– В смысле? Не понял.

– А тебе и не надо понимать, главное дурака не валяй.

– А что, обычно валяю?

– Да, мы тебя каждый раз вспоминаем.

– Ну, перебрал, с кем не бывает. Пора бы уже забыть.

– А потому что нечего доверчивым барышням заманчивые дали обещать!

– Мне кажется, что у меня опять начинает болеть челюсть.

– Это болит твоя совесть, вот как, – Сан Саныч сложил все тарелки на свой поднос. – Пойдем, твой пропуск уже должен быть готов.

Вечер наступил незаметно. Едва вступив за порог цеха, Игорь потерял счет времени, растворяясь в дружеских разговорах со знакомыми мастерами и операторами, будто бы они недавно расстались, а ведь прошло уже больше года. Все в цеху было знакомо и мило сердцу, Игорь чувствовал здесь настоящую работу, пускай и с большой долей бессмысленности, зачастую принимающей поистине гигантские размеры, но разве кто-то волен сам выбирать начальство, и главное, не станет ли он сам таким же, попав в этот капкан?

Строгость учета была призвана экономить ресурсы, но порождала собой буквоедство исполнителей, по бумагам все было верно, но в итоге простой вопрос решался неделями, зато масштабные проекты вводились в строй в максимально короткие сроки, хотя этого и не требовалось. Ничего не изменилось, все как и раньше, как дома.

Возвратившись в общежитие, Игорь вспомнил про телефон, и что он так и не позвонил Кристине. С работы тоже никто не звонил,  что было к лучшему. Телефон распух от входящих сообщений, почувствовав устойчивый сигнал. Вслепую пролистав ленту вайбера, Игорь решил ничего не отвечать и набрал Кристину.

– Привет. Да, вот, закончил. Нет, не видел… но там не было связи, вот и не вид…да я понимаю… ладно, короче. Что ты хочешь?.. Но это моя  работа, и другой нет… Нет, не собираюсь… А, что? Собираться? То есть ты так ставишь вопрос?.. Хм, оно и правильно, я тоже так думаю… Все, приеду, заберу вещи… выбрасывай… да выбрасывай! – он в сердцах бросил телефон на кровать.

После очередного душного разговора захотелось помыться. Игорь быстро скинул одежду и залез  в начавшую облезать ванну. Через десять минут он наконец почувствовал, что вода стала совсем холодной, наскоро вытерся и как был улегся спать.

Легкий дурман стоял в голове, местные говорили, что это всегда, когда возвращаешься, горы, разреженная атмосфера, но он чувствовал, что это не давление, необъятная, всепоглощающая тоска сковывала его сознание каждый раз, когда он приезжал сюда.