Ему далось выпросить у неприветливого служащего общежития утюг, и потертую засаленную гладильную доску, подкупив его нетронутой пачкой печенья, на которое он уже смотреть не мог. Постиранная накануне рубашка плохо проглаживалась, топорщась от неровно сложенной на доске простыни. Чисто выбритый, густо пахнущий одеколоном, Игорь придирчиво оглядывал свое лицо, осунувшееся за последние две недели. Серые мешки под глазами, нос, больше чем требовалось бы, вытянутое лицо, не урод, но и не красавец.

Ровно в шесть вечера он стоял на том же месте, теперь уже не отворачиваясь от входа в корпус, стойко перенося резкие порыва ветра, бьющие прямо в лицо.

– Ай, опять ты спиной к даме! – воскликнула Катя, подойдя снизу с двумя большими пакетами.

– Опять ты меня подловила, – Игорь принял у нее пакеты и вопросительно посмотрел.

– Пойдем, что стоишь? – удивилась Катя, потянув его за рукав в сторону корпуса.

– Блин, вот лопух, – с легкой досадой произнес Игорь. – Стоило бы догадаться, а так с пустыми руками, нехорошо.

– Ничего, я же тебя не предупреждала, – успокоила его Катя. – Давай быстрее.

Ее комната находилась на третьем этаже. Ночная смена уже отправилась, а дневная еще не вернулась, общежитие было пустынным, где-то далеко гремел телевизор.

– Заходи, – Катя открыла дверь и первой юркнула в комнату.

Она была такой же, те же четыре кровати, из которых занято было две, а на остальных ровными кучками были сложены вещи. Но в отличие от его комнаты, здесь стоял волнующий запах женской комнаты, чувствовалось присутствие двух совершенно разных женщин.

Катя буквально выпрыгнула из безразмерной куртки и ватных штанов полукомбинезона, оставшись в мягком, слегка обтягивающем трикотажном костюме, намекавшем на тонкую талию его обладательницы, стройные ноги и волнующую округлость маленьких ягодиц. Катя ему казалась совсем маленькой и походила на школьницу.

– Давай пакеты! – одернула она его нескромные взгляды, явно довольная его интересом. – Раздевайся и мой руки.

Он послушно разделся, оставшись в белоснежной рубашке и темно-синих джинсах. Катя улыбнулась, оглядывая его, но промолчала, кивнув на дверь ванной. Раковина была вычищена до блеска, все вокруг пахло чистотой и задушенным парфюмерными отдушками хлором.

– У тебя очень приятно, – нашел неуклюжий комплимент Игорь, садясь на указанное ему место за столом. Катя бросила на него благодарный взгляд, сейчас ее глаза не были такими узкими, едва-едва выдавая национальную принадлежность одного из родителей.

– Ну, это не только моя комната. Нас тут двое живет, к счастью.

– Для меня – это твоя комната, – безапелляционно сказал Игорь. – Это изумительно!

Он  с восторгом смотрел на стол, уставленный тарелками со всевозможными салатами, как ей удалось из столь скудного ассортимента местных чипков соорудить такое роскошество. После многих недель питания в заводской столовой, организм ликовал, при виде домашней еды.

– Ну ты меня совсем захвалил, – рассмеялась Катя, добрым, солнечным смехом, который бывает у настоящей хозяйки, смущенной похвалой, но так в ней нуждающейся.

– Нет, все честно. Я в настоящем восторге.

– Да ладно, будто тебе жена не готовит, а? – Катя бросила хитрый взгляд, ловя реакцию его лица.

– У меня нет жены, да и не планируется, – пожал плечами Игорь, не выдав лицом и тени  лукавства, он себя именно сейчас так и ощущал. В душе росло чувство неистощимой любви, не требующей сразу же взаимности, но подталкивающей его прямо сейчас бросить все цветы к ее ногам. Он засмеялся.

– Что смешного? – недоуменно возмутилась Катя.

– Да ничего, я себя ощущаю зеленым студентом, вот и смеюсь над собой.