Одно радовало – здание серверной было подключено к базовым коммуникациям, так что старая душевая кабина, втиснутая предыдущим хозяином между блоками, худо-бедно, но работала.

Хорошо. После сегодняшнего пробуждения мне срочно нужно было охладиться.

Свет портативных голопроекторов, тайком переправленных из старого убежища и установленных на груде ненужных ящиков, стал ярче – бегущая строка полицейских логов сменилась сеткой изображений с наружных камер дата-центра, оттенив усталое лицо Никс бледной синевой. Фемма полулежала в оставшемся от предыдущего хозяина кресле, слишком большом для хрупкой невысокой полукровки. К худому предплечью тянулась полупрозрачная трубка капельницы.

Я машинально осмотрела ее, проверяя подачу жидкости, и тихо покачала головой. Пакет с нейростимулятором, закрепленный на спинке кресла, опустел больше чем наполовину. Сам же раствор, который должен был быть ярко-красным, едва отливал розовым. Медикаментов катастрофически не хватало. Равно как и… всего остального.

На мои манипуляции Никс не отреагировала. Массивные очки виртуальной реальности скрывали глаза, из-за чего невозможно было понять, спала она или соревновалась в скорости взлома каналов связи со службой безопасности Центра. Судя по бесполезной картинке на голопроекторе, скорее, первое. Похоже, хакершу в очередной раз выбили из системы и она отдыхала перед новой попыткой.

Сказать по правде, я немного завидовала Никс. Напряжение, прятки от полиции, грызня с бандами и постоянная нехватка ресурсов совершенно не тяготили ее. Несмотря на непрекращающиеся облавы и необходимость раз в сутки менять одну вонючую дыру пятого района на другую, еще более заброшенную и неустроенную, хакерша исправно выполняла свою работу и не теряла присутствия духа и едкого юмора. А после того, как к нам во время очередной вылазки прибился Анхель, и вовсе казалась всем довольной.

Никс не позволяла себе ни секунды сомнений. Она четко знала, что хорошо, а что плохо, беспрекословно подчинялась Хавьеру Кесселю и не задавала вопросов. И вряд ли по ночам – или в то время суток, когда хакерше удавалось урвать несколько часов на восстановление сил, – ее мучили кошмары о том, что могло бы случиться или не случиться, откажись она от почти самоубийственной операции в Центре.

О себе я такого сказать не могла.

Душевая кабина. Громкое название для обшитого пластиком узкого пространства между двумя кубами серверов, куда подавалась отработанная вода из охладителей. В предыдущем убежище не было даже такой, так что мертвого хакера стоило поблагодарить хотя бы за это. А также за отдельную раковину, сушку, чистые полотенца и бритвенный вибростанок на проводе, протянутом сквозь стену. Тот еще был модник, похоже… Но шальной выстрел из самодельного дробовика пришелся манну в голову, так что оценить дизайн аккуратной бородки не удалось.

Я замерла у раковины, опершись руками на холодный пластик, и вгляделась в собственное отражение. Темные волосы, собранные в привычный высокий хвост, смуглая кожа. Казалось бы, я была все той же Соланой Диаз – с поправкой на постоянную усталость – и вместе с тем что-то изменилось внутри меня, изменилось настолько непоправимо, что я каждой клеточкой тела понимала – назад дороги нет.

Тряхнув головой, я решительно полезла в душ. Настроила подачу воды, подставила лицо теплым струям.

Не раз за прошедший месяц, проведенный в бегах, я задавалась вопросом, хотела бы я отмотать все к поворотной точке, к черте невозврата, к Хавьеру Кесселю, лежащему ничком в темном переулке у порога клиники. Хотела ли не спасать его, не вырывать из цепких лап смерти, не запускать цепочку событий, связавших наши судьбы воедино и радикально изменивших мою жизнь и меня саму.