– Мне, пожалуйста, мясного рагу, пару кусков черствого хлеба и эль «Бородатый шмель».

– «Бородатого шмеля» у нас не осталось, могу вам предложить «Хромого гуся».

– Может, тогда у вас есть пиво «Усатый козел»?

– Да, конечно, сейчас все принесу.

Должен признаться, рагу было очень вкусным, хотя они так и не ответили, что за мясо там было. Ну, а выпив «Усатого козла», меня окончательно охватила послеобеденная лень. Пьяный трактир все глубже погружался в темноту ночного леса, порой даже казалось, что мрак за окном пожирает свет. Музыка начала понемногу стихать, а дебоширы уснули непробудным сном после парочки хороших ударов в голову. За столами остались лишь самые трезвые и самые пьяные. Я сразу же решил снять комнату, пока остальные не проснулись и не сделали то же самое, заодно решив разузнать про объект моих поисков. Спросив об Одебурге, трактирщик приподнял бровь, подумал и, сделав неглубокий вдох, указал на столик у камина. Подойдя к столику, мне представилась следующая картина: мужчина средних лет, с пышными и в то же время мокрыми от выпивки рыжими усами, практически лежал на столе. Как только я присел к нему за один столик, он сразу же начал бормотать:

– Я не сплю, я только лишь прикрыл глаза, не вздумай у меня что-либо украсть.

– Боже упаси, я не вор. Я лишь выпить с вами хочу.

– Чтожжж, в таком случье, я не откажусь от вашей компании.

– Да, и еще, я угощаю.

– ЧТО? Правда? Меня? Брат, я не заслуживаю такой доброты, но твое внимание меня просто поражает. Эй вы! Мне два большшых кружки самого крепкого эля. И побыстрей, а моему другу чего он хочет, и побыстрей! Так что же тебя привело сюда, мой добрый друг?

– Я всего лишь путешественник, который идет туда, куда сам пока не знает.

– Хех, прям как в той песне, где горит очаг и мне до него последний шаг, хык.

– Да, прямо как в той песне. Знаешь, в последнее время люди все говорят про какой-то город Одебург. Может и ты тоже слышал о таком?

– Нет, только не называй этот проклятый город, ааа, слышать не могу, не могуу!

– Спокойнее, я просто поинтересовался. А что случилось? Разве что-то не так с этим городом?

– С этим городом все не так. В этих проклятых руинах не найдешь ничего кроме безумия и порчи на свою судьбу.

– Руины? Проклятье?

– В деревне, из которой я родом, все знали про печальную легенду Одебурга. Город, построенный на пороке, но стремившийся к очищению. Сказки для святош. Не помню точно, я ее слышал в детстве, но от Одебурга остались лишь руины.

– А где находится твоя деревня?

– Наша деревня была бедна. В окружении холодных лесов единственное, чем можно было заниматься – это охотой и тупым собирательством. Но иногда, некоторые старатели отправлялись в руины некого Одебурга, там можно было найти довольно ценные вещи, их мы продавали. Таким же старателем был и мой отец. Но однажды, старик Мэлрой, который частенько ходил к руинам, захворал. Сначала слабость, а потом жар, лихорадка. В конце концов, на его теле начали расти отвратительные круглые наросты, они двигались, извивались, мерзкое зрелище. В предсмертном бреду старик то и дело, что бормотал про руины, про то, как его заразили мертвые лица. Безумие охватило Мэлроя, он бросался на всех, а из миазмов, выросших на теле сильно исхудавшего старика, сочилась какая-то мерзость. Последними в деревне остались мы и еще пара семей. Первым заразился мой отец. Боль от прорастания миазмов не давала ему покоя, он сильно исхудал. Чтобы не заразить нас, отец спал не в доме, а в сарае. В одну из тех ночей он пропал, наверное, сам ушел, прежде чем обезуметь. Мать моя тоже заболела, мы уже остались последними в нашей глухой деревушке. Она понимала, чем все закончится и посадила меня маленького на одну из немногих лошадей в нашей деревне, лошадь знала куда идти. А моя мать, мамочка моя, осталась там одна, один на один со страшной болезнью, в холодном доме, никто за ней не ухаживал…