Я коснулась его плеча успокаивающим жестом.

– Даже если это он, наша дружба не пострадает. Ты – не твой отец. Я верю тебе.

– Спасибо.

– Как мы можем повлиять на ход этого дела?

– Никак.

– Но если суд решит в пользу твоего отца…

– Земля погибнет.

Дыхание перехватило, а сердце сжалось. Макс… и Дин… И еще множество невинных людей…

Внимание привлек приближавшийся к нам через парк нейр, выполнявший на Сварге функции полицейского. Один из представителей современного общества, пугавший меня до ужаса. Как и нейрофаги, нейры лишены личности вследствие приговора суда, но их хотя бы не видоизменили. Они были похожи на обычных людей, только в специальной форме и с пугающим отстраненным отсутствующим взглядом. Меня аж передернуло от инстинктивного страха, когда он направился к нам.

– Я вынужден попросить прервать тактильный контакт. В общественном месте это запрещено.

Я одернула руку от Алекса, плечо которого сжимала, и спрятала ее в карман.

– Все в порядке. Я – доминус Александр, род Хорс. А это доминэ Киара, род Стратим. Она под защитой пункта Борна. Все данные хранятся в системе. Можете проверить, – выступил вперед Алекс, бросив на меня успокаивающий взгляд.

Нейр достал устройство, похожее на небольшой планшет и направил его на меня. Я дернулась назад.

– Все хорошо, Киара. Он просто просканирует твое лицо, отпечатки и сверит информацию о тебе. Просто стой и не двигайся.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я чувствовала себя хомячком в аквариуме, над которым навис отвратительный мальчишка с целью помучить животное. По идее, я должна была обрести дом, а попала в аквариум. С красивыми декорациями и прекрасноликими золотыми рыбками.

– Все в порядке, личность подтверждена. Всего доброго, доминус Александр Хорс, доминэ Киара Стратим.

– Алекс. Что это за пункт Борна?

– После восстановления личности резиденту требуется время на адаптацию, и ему свойственно совершать ошибки в обществе, так как память работает избирательно. Поэтому некоторый период он защищен этим законом, дающим право прикрывать служителям порядка глаза на мелкие нарушения.

– И сколько времени на адаптацию у меня?

– С тобой все сложно…

– Ведь у меня пока даже нет личности, соответственно и памяти, – догадалась я.

– Точно. Но я уверен, все образуется.

– Почему полицейский сказал, что нельзя касаться другого человека? – я повернулась к нему.

– Ну… это просто правила приличия, запрещающее нарушение личного пространства. Это принято уже очень давно. Я читал, что пошло все с того времени, когда Народы Содружества Галактик были разобщены и бесконтрольны из-за раздробленности государственных систем. Начались беспорядки, эпидемии, экономический кризис подогрел волнения в разных частях Мира. Напряженная военно-политическая ситуация на всех заселенных планетах нашей и соседних систем достигла своего пика. Кроме того, люди мигрировали, путешествовали и переносили друг к другу все новую инородную заразу. Пересматривалась законодательная система. Ну и среди многих изменений также вышел закон, запрещающий в общественных местах телесно взаимодействовать. Эпидемии прошли, а этикет остался. И, сама понимаешь, везде свои правила и традиции. Все разные, поэтому это унифицированный код общения.

– А если случился приступ, и нужна срочная помощь?

– То надо помочь всеми возможными способами.

– А если мать несет ребенка?

– Нет, только если касание излишнее…

– В смысле?

– Если оно не продиктовано определенным общественно важным делом или занятием.

– Ясно. А как же влюбленные? – я покраснела, понимая, что сам мой вопрос, скорее всего, неприличен здесь.