Для достижения модернизации Китая его коммунистические руководители готовы испробовать различные методы, за исключением демократии и принципа одного лица и одного голоса при многопартийной системе. Их два основных возражения состоят в следующем: Коммунистическая партия Китая должна обладать монополией на власть, чтобы обеспечивать стабильность, и они очень сильно боятся нестабильности многопартийных свободных дискуссий, которые могли бы привести к потере контроля со стороны центра над провинциями с ужасными последствиями, подобно периоду правления милитаристов в 1920-е и 1930-е годы[39].

Я не верю в то, что вы можете навязать другим странам стандарты, чуждые им и не имеющие никакой связи с их прошлым. Поэтому требовать от Китая, чтобы он стал демократией, когда за всю его насчитывающую пять тысячелетий и имеющую письменные подтверждения историю в нем никто и никогда не считал людей по головам. Все правители правили по праву того, что они были императорами, а если вы с чем-то не согласны, вы просто отрубаете головы, а не подсчитываете их. Но я согласен с тем, что в этом мире молниеносной связи и искусственных спутников недопустимо варварское поведение и отговорка о том, что это ваша внутренняя проблема… А теперь о правах человека: они начали говорить на эту тему. Они признают, что если они хотят, чтобы их уважали в мировом сообществе, если они хотят завоевать определенный статус в мире, и не только среди передовых стран, но даже и среди развивающихся стран, то в таком случае они не могут вести себя по-варварски в отношении своего собственного народа[40].

Китай понял, что для управления современным государством ему необходимо строить правовое государство. У него уже был достаточно полный набор законодательных актов для приема к 2035 году, и он также понял, что стабильная правовая система укрепляет центральную власть. Нашкодившие провинциальные и местные правительства призывались к ответу благодаря соблюдению законности, более эффектного метода, чем применявшиеся ранее бесконечные переговоры. Кроме того, при наличии правового регулирования рядовые граждане защищены сейчас от произвола власть предержащих чиновников. Деловые предприятия также в состоянии планировать крупные долгосрочные инвестиции. Для достижения на практике независимости судебной системы потребовалось дополнительно 20 лет, поскольку в чиновничьем корпусе глубоко укоренились исторические традиции, которые требовали от мировых судей как должностных лиц, представлявших императора, исполнения императорских указов (предсказание Ли о системе китайского управления в 2150 году)[41].

Станет ли Китай на самом деле номером один?

Их огромным преимуществом является не военное влияние, а их экономическое воздействие…У них есть рабочая сила для производства вещей дешевле, чем в любой другой части мира с экономической точки зрения. И их влияние может только расти, что выходит за рамки возможностей Америки[42].

Шансы на то, что что-то пойдет не так в Китае, – если у них будет прагматичное и реалистичное руководство, которое не будет подвержено идеологическим шорам, – составляют примерно один к пяти. Я бы не сказал, что такого вообще не может произойти, поскольку их проблемы весьма и весьма весомы: смена системы, изменение деловой культуры, уменьшение коррупции и формирование нового мышления[43].

Китайцы подсчитали, что, если сохранится их «мирное возвышение» и беспристрастное соревнование за первую позицию в экономическом и технологическом плане, они не могут проиграть[44].

В XXI веке Азия восстановит свое место в мире. Развитие за последние 30 лет дает право народам Восточной Азии, включая китайцев, с оптимизмом смотреть в будущее. Если не будет крупных непредвиденных катастроф, которые принесли бы хаос или раскололи бы Китай на большое количество милитаристских вотчин, вопрос времени, когда китайский народ сможет перестроиться, повысить свою квалификацию и подготовиться, чтобы получить полные преимущества от современной науки и техники. Китай ускорит ход своего развития, используя достижения промышленно развитых и новых индустриальных стран, чтобы сравняться с ними по уровню развития и стать, во-первых, полностью промышленно развитым и, во-вторых, высокотехнологическим обществом – если не через 50 лет, то уж точно через 100 лет