В машину к Кате я села только спустя пятнадцать минут, извинившись за задержку. Девушка не сердилась, а я же… Я потихоньку улыбалась, вспоминая довольное лицо Олега Геннадьевича, когда он застал мня, уже переодетую, за барной стойкой. Услышав, почему я задержалась, он едва ли не мурлыкнул и сам вызвался помочь.

И в скором времени хмурый владелец клуба получил хоть и через третьи руки, но свой любимый кофе, а я уже с чистой совестью поехала домой.

***

Михаил проснулся от звонка телефона.

Матерясь сквозь зубы, проклиная собственную забывчивость, благодаря которой утром не отключил звук на мобильнике, он с трудом нашарил аппарат на прикроватной тумбочке, причем пытаясь это сделать, не открывая глаз.

– Михась, проснись и пой! – послышался в трубке жизнерадостный бас его компаньона, откровенно бодрого до безобразия.

– Пошел нахрен, я сплю, – хмуро отозвался парень, с трудом продирая слипающиеся глаза. Прищурившись, глядя в наклонные мансардные окна, сквозь которое пробивалось не по-осеннему ярое солнце, Михаил хрипло поинтересовался. – Сколько вообще времени?

– Так, мля, три часа уже, – коротко хохотнула трубка голосом Харлея. – Хорош давить харю подушкой, дела не ждут!

– Какие к черту дела? – мрачно спросил Алехин, с огромным неудовольствием скатываясь с кровати. Отчаянно зевая, держа мобильник одной рукой, а второй ероша растрепанные волосы, он спустился вниз по винтовой лестнице. – Я после вчерашнего еще не отошел.

– Я час назад проснулся и вообще чуть не сдох, – пожаловался ему товарищ. – Ща ничё, оклемался вроде.

– Я за тебя рад, – язвительно откликнулся парень, входя в некое подобие кухни, отделенное от общей площади просторной квартиры лишь внушительной барной стойкой. – Я даже в универ не поехал.

– Студент прохладной жизни, мля! – расхохотался Харлей в трубку. Мих откровенно поморщился при внезапном приступе головной боли, вызванной громким звуком. – Как ты вообще еще не влетел?

– А хрен его знает, – честно признался Алехин, глядя на работающую, только что включенную кофемашину. И мрачно поинтересовался. – Чё хотел-то?

– Дык дело есть, забыл? – напомнил ему рокер. – Просыпайся и вспоминай давай, что нам админ нужен. Знакомый такой. Рыжий. Вредный и дико симпатишный!

– Ты по себя, что ли? – ехидно осведомился Михаил, разглядывая получившийся напиток в большой кружке. Посмотрел на темную, мутную жидкость, вдохнул запах… и, не пробуя, вылил кофе в раковину.

– Гадость ты, Михась, – обиженно засопел в трубку «рыжий и симпатишный». – Заиньку мою уговорить надо! Зря, что ли, Алку выперли?

– А я-то думаю, какого хрена она сама ко мне с кофе приперлась! – дошло вдруг до парня. Дойдя до прихожей, Алехин сунул ноги в тапочки и, прихватив с крючка связку ключей, отпер входную дверь, беззлобно фыркнув. – Конспираторы хреновы. Запарили ваши заговоры с Верещагиным, меня, млять, уже весь персонал боится!

– Не звезди, мы тут не причем, – хмыкнул рыжеволосый байкер на том конце провода. – Сам рычишь на всех от недосыпа, а мы, как чё, так сразу крайние!

– Да я так и понял, – усмехнулся Алехин, привычно открывая соседнюю квартиру и не испытывая ни малейших угрызений совести, причем ни от вторжения на соседнюю жилплощадь, ни от собственного поведения в клубе. – Ладно, хрен с тобой, золотя рыбка, будет тебе рыжий админ.

– Ура, заинька моя вернется на работу! – счастливым басом хрюкнула трубка.

Поморщившись от слишком громких эмоций, отдавшихся неприятным гулом в голове, Михаил сбросил вызов и, убрав трубку в карман, вошел в темную прихожую. Щелкнул выключателем…

И на него тут же уставились сотни взглядов голодающих рыбешек, плавающих в огромном аквариуме, что сплошной стеной отделял коридор от зала.