Артур немного опешил. Он нахмурил лоб. Голова болела от усталости, а сердце до сих пор билось в бешенном ритме.

– Она?

Марк внезапно залез на кресло с ногами. – Да ну! Ты из этих что ли… – Падальщик молниеносно показал неприличный жест рукой, подначивая Артура на стычку.

– Ты идиот. – Артур лишь устало показал ему жест среднего пальца.

– Не-а, я по девочкам! – Марк засмеялся. А Артур отвернулся к окну. Алый диск солнца почти скрылся за ускользающим, уходящим в некое затуманенное небытие. В вагоне включился свет, тусклый холодный свет ламп мягко ложился на поверхности старого вагона. Казалось будто этот свет обнимает каждую складочку кресла, прячется в каждую трещинку и пропадает в каждом изгибе в каждой неровности.

– Ее звали Мия.

Марк внезапно замолчал. Так внезапно, что слова Артура еще долго висели в этой оглушающей тишине.

– Извини. – Марк заметно помрачнел. Артур даже не удостоил его взгляда, казалось Падальщик сказал это себе, а не своему попутчику. Но извинение удивило Артура. Лед треснул и … неужели сердце ледяного принца начало оттаивать?

– За что хоть извиняешься? Мы никогда не будем друзьями… Ты пришибленный на голову! – Артур перевел на Марка равнодушный взгляд.

– В топку дружбу, я тебя использую! Если бы не я, ты был бы одним из них! – Лицо Марка искривилось и выражало высшую степень презрения.

Парень, чье сердце окаменело и парень, чье сердце до сих пор цвело. Их ироничный спор безутешен. Это судьбы негласный укор.

Его разбудил не рассвет, его заставил бежать не холод и отнюдь не голод. Он упал с крыши гаража по другой причине… По причине, которой многие лишаются дома, другие любви, третьи наследства, денег. Из-за невнимательности, хотя в его случае ближе сказать «потери бдительности».

Марк промычал, поднимаясь на четвереньки. Привычка ворочаться во сне вышла ему боком. Повезло, что он не разбил себе голову о кирпич. Вот уж нелепая смерть вышла бы. Холодный свет уличных фонарей освещал пустынные улицы. Куда подевались люди? Где привычные ночные звуки?

Марк привстал с холодного асфальта, огляделся. Ему вдруг показалось, что ему все приснилось, но ведь ситуация оставалась пугающей. Будто Марк находился в мертвом городе, где по привычке, а может из-за уважения к архитектуре еще горели фонари.

Он вышел к дороге, идти через переулки ему не хотелось. В них даже не было этого света, что пугало до дрожи. Но кое-что увлекло его на этой безлюдной улице. А именно девушка, что сидела около машины. Сначала Марк испугался, от неожиданности чуть ли не присел на тротуар, но вовремя взял себя в руки. Он подошел к ней. Она сидела, уткнувшись в свой свитер, и бубнила под нос. Но даже чуть подойдя, парнишка понял, что девушка читает молитвы. Она не заметила его, ее светлые волосы сбились и неаккуратными прядями ложились друг на друга, заезжая на бледное худое лицо, на котором лишь выделялись карие глубокие глаза со светлыми невзрачными ресницами.

– Эй? Девушка, вы в себе?

Она невольно зажмурилась, но все же перевела испуганный взгляд на Марка, одарив его таким невероятным спокойствием, которое мало кто теперь, наверное, мог ему дать. – Это, наверное, новый вирус, биологическое оружие… – Прошептала белокурая хрупкая жительница этого теперь уже мертвого городка. Ее правая рука до сих пор сжимала в руке золотую цепочку, что обвивала ее тонкую бледную шею.

– Думаешь, вирус? Но ты то нормальная! Значит есть еще нормальные. – Парень улыбнулся. Не думал он, что будет употреблять это слово в таком лютом контексте, ведь по сути теперь кажется нормальными считались лишь те безумцы, кто ведет себя против правил, что в свою очередь было ненормальным, далеко ненормальным.