– Ладно. Мне в другую сторону. Пойду возьму такси.

– Пока. – Лида чмокнула ее в щеку.

Анна на секунду задержала на мне недовольный взгляд и засеменила на другую сторону улицы.

Мы с Лидой остались одни – посреди тусклой аллеи, которую окутывал призрачный свет ночных фонарей.

Лида повернулась ко мне.

– Ну, – сказала она, – не хочешь меня проводить?

Мы зашагали по аллее, в мягкое электрическое зарево. Ранние сумерки пронизывала тоскливая синева. По обочине дорожки стояли маленькие неудобные скамейки – узкие и невысокие, как будто сделанные для детей.

Мы молчали.

Анна ушла, и я вновь не мог придумать тему для разговора. От волнения вспотели руки. Свет за нами гас, и вся улица медленно проваливалась в темноту – исчезал тротуар, потухшие фонари, захудалая кафешка, где забывают про десерт, Анна со своим искусственным островом – весь остальной мир. И не было уже пути назад.

Я боялся обернуться.

Лида шла справа, перевесив сумочку на другое плечо, но я не решался взять ее за руку. Она приглаживала волосы на висках – с таким видом, словно смотрелась в невидимое зеркало – и тоже молчала.

Когда мы проходили мимо очередной декоративной скамейки, я наконец набрался смелости.

– Не хочешь немного посидеть?

Лида остановилась.

– Вообще-то уже поздновато. К тому же я не уверена, что здесь чисто.

– Ты права, – согласился я. – Извини.

– Ладно.

Лида села на скамейку и, вздохнув, посмотрела на темное, почти ночное небо.

– Вот ведь, – сказала она, – вечер такой приятный, а звезд все равно не видно.

– Зато фонари как звезды, – сказал я, устраиваясь рядом.

– Фонари – это не звезды, – сказала Лида.

Станция была уже недалеко, я думал, Лида в любую секунду произнесет неумолимое «ну что, пошли?», и нас снова разведет эта сумеречная улица – она поедет в центр, а я вернусь в институт и буду по вечерам просматривать ее страницу в соцветии, не решаясь ни позвонить, ни написать.

Я опустил руку на скамейку и случайно коснулся ее руки. Лида посмотрела на меня и улыбнулась.

– Скажи… – начал я и чуть не закашлялся от волнения, – а можно тебя еще куда-нибудь пригласить?

– Куда? – спросила Лида.

– Не знаю, – я едва не заикался, – можем сходить еще куда-нибудь. Я тут смотрел в сети…

– Ладно, – перебила меня Лида. – Пригласи. Только придумай на этот раз что-нибудь поинтереснее кафе.

– Хорошо, – сказал я, чувствуя каждое биение сердца. – Придумаю.

Лида убрала руку.

– Ты, кстати, и правда запишешься на этот факультатив? – спросила она.

– Конечно! Обязательно запишусь.

– Давай, будет интересно.

– Значит, «Абстракции и моделирование»? И начинается уже на следующей неделе? Надо посмотреть на портале.

– Ага, кажется, во вторник. Кстати, – Лида поставила на колени сумочку, – по поводу моделирования. Я сегодня как раз купила такую забавную штуку. Даже не знала, что такие есть в природе. Забыла тебе показать. – Лида осмотрелась, словно пыталась найти что-то в подсвеченном газовыми фонарями вечернем воздухе. – Здесь достаточно темно. Хорошо.

И вытащила из сумочки куб размером с ладонь.

– Что это?

– Проектор, представь? В смысле, проектор звездного неба. Кстати, – Лида улыбнулась, – с абсолютно точными картами. Не такой, конечно, впечатляющий, как в том кафе, но все равно очень и очень красивый.

– Необычный цвет.

– Да, цвет, конечно, своеобразный. Они вообще разноцветные, но мне только такой достался.

– И как он работает?

– Возьми.

Лида отдала мне куб, я нерешительно повертел его в руках, но не нашел ни отверстий, ни кнопок, ни индикаторов. Куб был пластиковый, легкий и напоминал старомодную детскую игрушку – вроде детали из конструктора, чтобы строить бутафорские города.