– Там был не «Веня», а «Ваня», – поправила Ольга, – и героиня, которая это говорила, была крайне отрицательная.

– А я что, положительная что ли? – даже как-то обиделась Муравьёва, – я очень даже отрицательная: вредная, нахальная. Пусть сразу видит «товар лицом» и понимает за кем приударить собрался. Так что, всё честно.

– Всё равно, как-то неудобно, – не могла избавиться от сомнений Ольга, – он, наверное, сам хотел на эту премьеру попасть, а тут я нарисовалась.

– Да он не на премьеру хотел попасть, а со мной время провести. И он его проведёт, только днём позже, не переживай. А потом, я насколько знаю, у него мать какой-то известный человек в киномире. Может, она ему ещё билетик найдёт. Так что я не исключаю, что мне Венечку не один, а два дня лицезреть придётся. Ну, ничего, потерплю. Искусство требует жертв.

– А что, тебе этот Веня совсем не нравится? – с сочувствием спросила Ольга, – он вроде симпатичный парнишка.

– Да не то, чтобы не нравится, – призналась Гена, – он мне просто никак, всё равно. В общем, совершенно безразличен. Но это сейчас совсем неважно. Главное, что мы на премьеру с тобой идём.

– Знаешь, мне кажется, если он тебе совсем неинтересен, то и обнадёживать не стоит. И приглашения эти брать не нужно было. Обошлись бы.

– Ещё чего?! – возмутилась Муравьёва, – я на его счёт ещё ничего не решила.

– Но, ведь он тебе не нравится.

– Не нравится, – согласилась Гелена, – но это ничего не меняет. У него есть одно замечательное качество. Нет, даже не одно, а целых два. И даже не качества, а характеристики, если их положить на чашу весов, моментально перевесят все остальные, которые меня не устраивают.

– Интересно, что же это за характеристики такие замечательные? – поинтересовалась Ольга.

– Он москвич и, насколько знаю, из обеспеченной семьи.

– Но, это же не повод, чтобы заводить с человеком роман.

– Это как раз повод и самый, что ни на есть, весомый.

– Ну, я даже не знаю…

– А что вообще, Олечка, ты можешь знать? – раздражённо сказала Гелена. – Живёшь в родном городе с папой и мамой, на всём готовом, всё у тебя есть, и голова ни о чём не болит. А мне прежде, чем я из общаги выбралась, пришлось очень активно «лапками пошевелить».

– Насколько знаю, – усмехнулась Ольга, – из общаги ты выбралась, когда тебе отец стал дополнительные деньги посылать, чтобы можно было квартиру снимать. А если под «лапками пошевелить» ты подразумеваешь то, что мы никогда ни от какой работы не отказывались, то я, если помнишь, работала не меньше тебя и Машка, кстати, тоже. Все выставки и промоакции всегда наши были.

– Да ладно, Оль, что ты завелась? – «сбавила обороты» Муравьёва.

– Ничего я не завелась, – проворчала Оля, – но, честно говоря, я не знаю что лучше, одной жить, или как я с мамой и отчимом, которого с детства терпеть не могу.

– Ну ладно, Олечка, – засуетилась Гена, – давай не будем всякую ерунду в голову брать. Не забудь, что мы завтра на премьеру идём, мероприятие статусное, нужно подготовиться, одеться соответствующе, чтобы не ударить в грязь лицом.

И они подготовились и, разумеется, не ударили, на премьеру пошли во всеоружии.

– Зачем я напялила эти дурацкие каблуки? – ворчала Ольга, – хожу в слипах и прекрасно себя чувствую.

– Что бы ты с вечерним платьем слипоны надела?

– А что? Многие носят и вполне нормально себя чувствуют.

– Не с таким платьем и мы не многие, – гордо сказала Генка, с удовольствием рассматривая себя в зеркале в гардеробе киноконцертного зала. – И потом, к твоему платью однозначно нужны каблуки, никакие слипы там рядом не стояли. Посмотри, как в туфельках ножка шикарно смотрится.