- Почему бы и нет. Ей надо привыкать к коллективу.

Аля очень переживала за Дашу, поэтому устроилась тоже в детсад. Так ей было спокойнее – всегда быть рядом с дочкой. Медицинское образование наконец-то пригодилось.

Отношения с Аркадием опять стали натянутые. Она чувствовала, что его тянуло домой только ради Дашутки. Боялась, как бы его опять не засосало в омут беспробудного пьянства. Правда, возвращающийся с работы очень поздно, Аркадий всегда был трезвый. Это беспокоило еще больше и вселяло тревогу за хрупкий семейный очаг, держащийся на обоюдной любви к дочурке.

Все говорило о том, что муж кем-то всерьез увлекся. Вел он себя при этом достаточно странно. С ней был то холоден, то его обуревала страстность. Тогда Аэлите хотелось найти любой предлог, чтобы только избежать близости с мужем. Его жесткие до боли объятия были неприятны. Они пугали ее. Сложно было понять, чего в них больше – любви, страсти или животного инстинкта самца.

Лита, укладывая дочку спать, старалась сделать вид, что и сама уснула рядом с ней. Это часто спасало от притязаний. Она уже не пыталась выяснять, почему муж приходит домой так поздно. Не спрашивала, где и с кем. Наизусть выучила его ответ: «Я ищу образы».

Под таким лозунгом Дымов обычно шкодил. Он уже несколько лет вынашивал сюжет для своей книги «Женщина без мужчины». Но все никак не приступал к осуществлению своего гениального проекта. Только иногда, актерски цитируя строки из рассказа Шукшина «Микроскоп», вопрошал:

- Ты с ученым спала? Будешь.

Але уже давно надоело внимать его высокопарным замечаниям по поводу любого телесериала, что такой вот сюжет он в два счета может состряпать пальцами левой ноги. А сам все искал образы. Самыми ужасными в этой ситуации были моменты, когда Аркадий, вернувшись домой далеко за полночь, приставал к ней.

Устраивать ночные разборки не хотелось. Она шепотом, чтобы не разбудить Кроху, грозилась закрыть дверь и не пустить его домой после «образов». Что и сделала однажды.

***

Дымов вернулся часа в три ночи. Тихий стук в дверь (чтобы звонок не потревожил Дашеньку) разбудил Алю. Вставать не хотелось. Впускать нагулявшегося на стороне мужа – тоже. Она лежала, не шевелясь, – пусть подумает, что она крепко спит.

По всей видимости, Аркадий именно так и решил. Стук в дверь прекратился. По лестнице были слышны его удаляющиеся шаги.

- Ну и пусть убирается! Сколько можно?! – в сердцах думала Аля. А самой было жаль и его, и себя, и мирно посапывающую дочку.

Ее насторожили непонятные звуки со стороны балкона. Она вдруг вспомнила, что не закрыла дверь. Страх сковал все ее тело. Подняться и закрыть балкон не было ни сил.

Звуки все приближались. Она услышала, как кто-то или что-то перевалилось через перила. С замиранием сердца, укрывшись с головой одеялом, Аля вся съежилась. От ужаса могла только считать чьи-то приближающиеся шаги…

Дымов стоял над ней молча. Его рука легла на плечо жены. Он слегка отдернул одеяло. Аля, напрягшаяся, как тетива лука, вскрикнула. Он приложил ладонь к ее рту:

- Тише. Дашу разбудишь.

Слезы обильно стекали по ее щекам. Еще не оправившаяся от страха, Аля отшвырнула руку мужа. Он, приложив палец к губам, кивком головы показал на дверь в кухню. Это было приглашение к ночному разговору.

Аля согласилась. Не хотелось препираться, шуметь, пугать спящую малышку.

Они сидели напротив друг друга. Коротенький халатик едва прикрывал колени Али, грудь ее еще тяжело вздымалась от пережитого волнения.

Дымов буквально пожирал глазами жену. В них было что-то дерзкое, злобное и алчное.

- Почему ты мне не открыла? – стараясь быть спокойным спросил он.