– Зачем? – удивилась Светлана. – У меня есть ключи от квартиры. Если отца не застану, дождусь его за делами. Мне же вещи еще паковать.

– Ах, ну да, – согласилась подруга. – Тогда не звони. Пусть будет ему сюрприз. Я уверена, он соскучился и расцелует тебя.

– Именно это я и предчувствую, – просияла Светлана.

Подъехав к дому, она ощутила радость и грусть. Вздохнула, подумав: «Все же родное гнездо. Вся моя жизнь здесь прошла, от песочницы до последнего школьного звонка. Но птенцы должны вылетать из гнезда. Ничего не поделаешь».

С этими мыслями она вошла в лифт, поднялась на свой этаж, хотела нажать на кнопку звонка, но лукаво подумала: «Если папуля дома, пусть удивится, услышав скрежет замка. Ох, какая я глупая, что убежала. Надо было понять его, он имеет право на счастье».

Вставив ключ в замочную скважину, Светлана сразу открыла дверь и порадовалась: «Закрыто на один замок, значит, папуля дома! Ураа!» Она решительно вошла в родную прихожую, втянула носом запах родного дома и ощутила себя счастливой. Дальнейшее произошло внезапно и неожиданно. Из столовой стремительно вышла высокая красивая женщина и грозно спросила:

– Какое право ты имеешь приходить сюда без звонка?

Пока Светлана растерянно хватала воздух губами, женщина подлетела к ней, вырвала из руки ключи от квартиры и начала выталкивать ее за дверь. Светлана пришла в себя и оказала женщине сопротивление. Та, увидев, что не справляется, крикнула:

– Доченька, да иди же сюда!

В прихожую влетела довольно упитанная девушка. Вдвоем они быстро вытолкали Светлану из ее же квартиры. Последнее, что она увидела, – это отражение в зеркале. Коварное зеркало выдало присутствие в доме отца. Он прятался в столовой, слышал, как гнали его любимую дочь, но не выходил и молчал. Светлана едва успела увидеть его глаза, полные беспомощности и боли, как дверь захлопнулась, едва не придавив ее пальцы. Она от досады стукнула в дверь ногой и крикнула:

– Вещи мои хоть отдайте!

Осознав бесполезность своего поведения, Светлана вошла в лифт, спустилась вниз и побрела к машине. Водитель спросил:

– А где вещи?

– Не будет вещей, – сказала Светлана и потеряла сознание.

Маркиза Помпадур стала не просто фавориткой, но незаменимым другом и советчицей, оказывавшей сильнейшее влияние на монарха.

Сесиль очень ответственно подошла к материнству, а вот Генрих ее разочаровывал. Она весь день планировала серьезный разговор с мужем, но никак не думала, что разговор этот произойдет в их спальне под балдахином на бескрайней кровати в стиле барокко.

– Ах, Генри, ну Генри, погоди, не сейчас, – скрывая раздражение, просила Сесиль, уворачиваясь от поцелуев мужа.

– А когда же, когда? – пылко шептал он, страстно прижимая ее к себе.

– У меня не то настроение.

– Почему? Что случилось? – продолжая тискать жену, равнодушно поинтересовался Генрих.

– Нам надо поговорить о нашей проблеме, – неожиданно для себя выпалила Сесиль.

Он удивился:

– В постели?

– Да, в постели, а почему бы и нет?

Генрих нехотя разомкнул объятья, огорчился, откинулся на подушку и холодно осведомился:

– И о чем же мы будем говорить?

– Как о чем? – изумилась Сесиль. – Об Алисе, конечно, о ее воспитании, о наших дальнейших действиях. Я хочу знать твое мнение.

– Мое мнение? Вот прямо сейчас?

– Ну да, я хочу знать, что ты обо всем этом думаешь.

– Дорогая, о чем «этом»?

Сесиль не смогла сдержать нарастающего раздражения и со слезами воскликнула:

– Ах, Генри, пожалуйста, не зли меня! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Доферти поразился:

– Даже слезы? Все так серьезно, а я не в курсе. Дорогая, прости, но я абсолютно ничего не понимаю. Уже двенадцать ночи, завтра у меня три важные деловые встречи, – он досадливо поморщился, – одна из них, между прочим, с этим чванливым шейхом, от инвестиций которого зависит будущее моего проекта и нашей компании.